Нет мне ответа...

Я зимой маленько пописал «затеси», а то, не работая целый год, совсем осатанел. М. С. по-прежнему тянет ниточку жизни, с трудом тянет, ниточка готова в любую минуту оборваться. Полька домаяла 10-й класс и поступила в физкультурный техникум, больше её ни на что не хватает, а там все такие же, как она, старательницы. Хлопот и забот с ней прибавилось. Скоро 17 лет, а ни ума, ни радения ни в чём нет. Бабушка замаялась с нею.

А в остальном всё на месте, не считая таких мелочей, как воровство ограды с могилы дочери. Но воров уже поймали, скоро суд будет.

В Овсянке всё по-старому. Библиотека работает с большой нагрузкой – туристы, школьники и праздники не дают им скучать, и праздников этих полно. Вот Пушкинские дни помпезно и шумно порой до неприличия сотрясают страну и народ, который везде пляшет и поёт.

Ну, целую тебя. Поклон матери и Зине. Ваш Виктор Астафьев

24 июня 1999 г.

Овсянка

(М.Н. Кураеву)

Дорогой Миша!

Что-то никак со здоровьем не налажусь, стал хуже спать, давление ослабил, барахлит брюхо, и другие старческие немощи подступают всё плотнее. Поэтому и за стол не сажусь, и не поздравил ни тебя, ни друга своего горького Василя Быкова с днями рождения.

Теперь уж в утешение и вдогонку хочу сказать, как человек, переваливший и более крутые даты – ты мужик по природе могутный и активный, так 60 лет для тебя не горе, а лишь этап при переходе в более серьёзный возраст. Знай работай! Обрати предстоящее десятилетие в поле брани и сражайся с чистым листом, а не представительствуй. Ни хера эти представительства и мелькания в разнообразных компаниях и кругах не дают ни душе, ни смыслу жизни, они даже мешают этому самому смыслу. Словом, живи и работай, остальное само придёт.

Твои звонки из Красноярска проходили ко мне, но всякий раз меня не оказывалось на месте. Уж коммутатор ли виноват, более ли увлекательные дела отвлекали, но хвакт остаётся хвактом.

Деда твоего прочитал давно и с удовольствием, но обрыв на самом таком разгонном месте. Дочитаю новую повесть, когда разделаюсь с текущей, и там найду, наверное, продолжение эпистолярия деда твоего.

Будь здоров! Не кашляй!

Лето пошло за середину, а у нас ещё и погоды доброй не было. Картоха подмёрзла, но, зная, что русскому человеку она нужна более, чем выборы в Госдуму, выправляется. Говорят, июль будет жаркий, так, может, к Седьмому ноября, тобой любимому красному празднику, и поспеет.

Обнимаю, В. Астафьев

Книжку-то в библиотеку нашу пришли. Сулил ведь. Из Дивногорска мне голос был по телефону… Твой В. П.

17 июля 1999 г.

Красноярск

(И.П. Золотусскому)

Дорогой Игорь!

Твои ко мне весточки как-то всегда приходят ко времени и в утешение. Это свойство доброй, сиротства хватившей души.

Лежу в больнице с инфарктом, к которому долго шёл и дошёл-таки, да и жизнь к нему готовила. При наличии совершенно одряхлевших лёгких и многих ещё прохудившихся органов сердцу-то бы и ни к чему хредить, но что сделаешь – года!

Статейку ты написал славную, спокойную и ёмкую. Спасибо. Передай привет Олегу Попцову, он есть большой молодец, коли в такое время пытается что-то издавать полезное.

Надеюсь к концу месяца выбраться из больницы, а пока через посредников (жена тоже болеет) пересылаю тебе хорошо изданную книжку с «солдатом». Право, вместе сложенные повести выглядят совсем недурно. А пока ничего не пишу. Сделал за прошлую зиму цикл «затесей» и всё, они идут в № 8 «Нового мира». Но надеюсь ещё сесть за стол, хотя всё более отчётливо познаю бесполезность этого занятия. Ну да иного ничего не умею делать, а без работы нечем спасаться от гнетущего чувства уходящей жизни и всё более пространного душевного одиночества.

Может, в октябре соберусь в подмосковный санаторий, в сухом месте стоящий, так позвоню и позову в гости. А пока обнимаю тебя братски и желаю не хворать.

Преданно твой Виктор

14 августа 1999 г.

Овсянка

(В. Я. Курбатову)

Дорогой Валентин!

Вот уже несколько писем от тебя, да ещё и альбом замечательный из Ясной Поляны, сыдю, как Петро Николаенко говорит, и что-то никак склеиться не могу. Хоть и шутил Александр Николаевич Макаров, дружочек мой незабвенный, «инфаркт – залог здоровья», да не очень залог-то утешает, у меня он второй, голубчик, и после первого я ещё жеребятился, много работал, а сейчас едва хватает меня на письмо.

Поездка на Урал отпала, дай Бог при докторе, Марье и Андрее сплавать в Игарку. Что-то я по ней истосковался. На теплоходе, я знаю, будет покойно от воды и пейзажей родных, давно знакомых, при виде которых всегда у меня душа плачет умилённо. Надеюсь на это, а пока вот жилы мне и Марье выматывали, восстанавливая оградку на могиле дочери, разграбленную в конце мая. Вчера закончили сей скорбный труд, немного отлегло, но погода у нас колкая, холодная, и меня ломает, может, и погодою.

Вышли мои «Затеси» в «Новом мире». Построгали их – всё ещё боятся коммунистов и генералов, может, и не напрасно. Знаю я тут одного генерала поблизости – страшный человек.