Нет мне ответа...

Вот и прожили ещё один год и избыли ещё один век, самый, наверное, жестокий в истории человечества. Откровенно говоря, я и не думал, что доживу до конца столетия. Ведь выжить и прожить жизнь в нашей доблестной стране – большое везение иль несчастье, не знаешь, как и сказать. Но коли Бог сподобил нас жить и не только страдать, а иной раз и радоваться, будем ему благодарны за это и не станем уподобляться тому стаду, которое ни любви, ни благодарности не умеет испытывать. Словом, поздравляю вас с Новым годом, желаю, чтоб он был полегче предыдущего, а век наступающий помилосердней уходящего. И желаю здоровья, хотя бы относительного, хотя бы позволяющего своими ногами ходить и по больницам не валяться. Я вот почти всё лето пролежал в больнице, хватанул меня второй инфаркт, и поскольку наложился он на кучу старых хворей, то я до сих пор от него не очухался. Начал ходить с палочкой, думал ненадолго, а нет, не получается пока свободного ходу. Надеюсь в январе съездить в подмосковный санаторий, подлечиться, и тогда, может быть, перестану горстью глотать лекарства и заброшу палку.

Марья тоже едва тянет свои дни, перестала совсем выходить из дома, часто её загоняет в постель больное сердце. Пришлось отделить внуков, потому как расти-то они растут, но как-то неохотно и вяло умнеют, а дурь всегда с ними. Купили им квартиру, выпотрошив всю казну свою, и даже машину продали. Ну, оно и к лучшему, меньше волнений, уедет внук – и думай, его ли разбили, он ли кого задавил, иль украли ночью. Всё хотим дожить спокойней свой век, да не получается. Ну да время уж такое нам выпало, что покой нам только снится.

Ваня! Тоня! Держитесь! Как ваши-то дети и внуки? Дают прикурить? Как вообще житуха в хлебном Оренбуржье? У нас всё очень дорого и как-то неспокойно. Край-то и прежде каторжным был, а ныне уж ни запоры, ни железные решётки людей не берегут.

Обнимаю и целую вас. Всегда и преданно ваш Виктор

27 декабря 1999 г.

Красноярск

(М.Н. Кураеву)

Дорогой Миша!

Вот пришла пора поздравлять добрых людей аж с тремя великими датами, что я с удовольствием и делаю, желая тебе и Лидии доброго здоровья, всяческих новогодних чудес, новых книг, денег, да чтобы любимый твой город водой не топило.

Как ты живёшь-поживаешь, маленько знаю из газет, от нас, провинциальных читальщиков, не скроешься.

Мы живём почти по-старому, если не учитывать всё более шатающееся здоровье. Я после лёгкого инфаркта никак не могу выпустить из рук палочку, но надеюсь в январе съездить в Подмосковье, подлечиться и зиму скоротать поскорее. Марья моя совсем сдала, без неё я не то что как без рук, но и без ног, и без разума, и громоотвода. Не станешь же ругать больную бабу-помощницу, а поругать больше некого. Внуки уже живут отдельно, граждански отдельно, а кормиться им приходится с нашей помощью.

Миша! В Питере у меня вышел сборник под названием «Весёлый солдат». Не шлют ни книг, ни денег. Ты уж позвони им, что ли, аль побей их не до смерти, тебе ж тоже надо будет издаваться где-то, забьёшь и потеряешь ещё одно пристанище.

Девчонки из Овсянской библиотеки шлют тебе поклон. Они едва живы, никто им не помогает, и я вон в городе постель давлю. Плохой из меня помощник.

Да! А книжку твою с моим предисловием у меня спёрли, такой ты ходовой писатель, почти как Маринина, только в штанах, так если есть в запасе – пришли экземпляр. Обнимаю и целую тебя преданно. В. Астафьев

2000

17 января 2000 г.

Красноярск

(А. Ф. Гремицкой)

Дорогая Ася!

Со всеми тебя прошедшими великими праздниками и датами!

Я надеялся сам привезти тебе текст предисловия к «Поклону» и фотки, но у нас так засибирило, что из дома боязно высунуться, и когда я полечу в Москву, если полечу, не знаю. Поэтому высылаю тебе всё тобой просимое.

Я помаленьку да полегоньку разделываюсь с почтой, а хитренькая Марья задолго до нового года взялась за это дело и как человек, хорошо воспитанный советской властью и организованный военными рядами, всё и сделала заранее, а теперь говорит: «Мне ничего больше неохота писать». И остатки конвертов мне отдала.

Живём помаленьку, хвораем в меру. Новый год тихо-мирно встретили вдвоём, дома – и экая благодать, без шума, гама, наедине с жизнью и думами своими, не всегда уж весёлыми.

Я тут что-то взялся читать письма из 14—15 томов и понял, как полно отражена в них жизнь наша и не только прошедшая, но и бредущая ныне. Шибко интересные есть письма.

Маня книжку подготовила, и средства на неё есть, и работы тебе добавится. Но она сама об этом тебе на машинке настрочит. А я пока говорю до свидания. Преданно ваш В. Астафьев

3 февраля 2000 г.

Красноярск

(В. Самуйлову)

Дорогой Виктор!