Незабываемые дни

Из всего, что услыхал и увидел Слышеня, ему стало ясно: городское подполье не сможет существовать дальше, если решительным образом не пересмотрит свою структуру и всю свою работу. Подпольный горком, по существу, уничтожен врагами и превращен в подставную организацию, ставшую западней для честных людей. Самые элементарные правила конспирации грубо нарушались, и нужно было только удивляться, что немцам не удавалось все же окончательно парализовать работу подполья. Постепенно такие «подпольщики», как Ковалевич, развенчивали себя в глазах честных людей, которые все чаще и чаще уклонялись от связей и встреч с ними. Ковалевич замечал растущую настороженность подполья и затаенную вражду к себе. И когда однажды его пригласили на далекую окраину города на совещание, он счел за лучшее не пойти-туда. Он начинал чувствовать, что за ним следят не только его настоящие хозяева – гестаповцы, но и другие, более внимательные и более опасные для него глаза. Зверь понимал, что его шкурой серьезно заинтересовались охотники. Однажды, когда его навестил гестаповский резидент, начальник отдела разведки, он начал слезно упрашивать, чтобы его срочно перебросили в какое-нибудь другое место, подальше от города.

— Наивный вы человек! — ответили ему.— Вы думали, мы платим вам деньги для того, чтобы иметь приятного собеседника? Давайте условимся: списки всего подполья должны быть вот здесь, на столе. До того как мы их получим, прошу не заикаться о переброске.

Ковалевич как бешеный носился из конца в конец по городу и со всеми, кого встречал, заводил разговор о списках.

А в это время в сером деревянном домике на Комаровке состоялось небольшое совещание. Участвовали в нем четыре человека: товарищ Сергей — руководитель железнодорожной диверсионной группы, посланный обкомом месяца три тому назад на подпольную работу в город; товарищ Андрей — рабочий бывшего станкостроительного завода, превращенного немцами в авторемонтные и танкоремонтные мастерские; товарищ Маруся, работавшая когда-то в городе на швейной фабрике, а перед войной находившаяся на партийной работе на Полесье; четвертым был Слышеня, он же и руководил совещанием. На совещании был восстановлен подпольный горком партии. Заново определили структуру подпольной партийной организации, учтя ошибки и тяжелые уроки последних месяцев. Решено было организовать в ближайшее время городскую подпольную газету. Тут же постановили немедленно обезвредить явных провокаторов, и в первую очередь Ковалевича.

— Самое лучшее, — сказал Слышеня,— ловить его на списках, которые не дают ему покоя.

Вскоре по городу пошли слухи, что списки партийной организации хранятся в надежном месте, что есть человек, который знает, где они. Слухи с каждым днем распространялись все шире и должны были в конце концов дойти до Ковалевича. Он с ног сбился, стараясь напасть на след нужного человека. Ему в этом помогли. И велика была радость Ковалевича, когда он сидел в небольшой комнатке ночного сторожа, работавшего на хлебозаводе.

— Так ты знаешь? — нетерпеливо спрашивал Ковалевич.

— Что я знаю? — с наивным видом спрашивал сторож.

— Говорят, что ты знаешь о партийных списках, которые прятал Старик перед тем, как его арестовали.

— Какие списки? Я же беспартийный человек, отцепитесь от меня.

«Вот балда!» — подумал Ковалевич и даже вспотел, ища верный способ подобраться к этому человеку., И он начал подходить с другой стороны:

— Ты знаешь, как фашисты издеваются над народом, сколько людей через них погибло?

— Ну, этого ты мне не говори. Я не из тех, чтобы сразу распластаться перед тобой. Вон у нас на улице один тоже распинался перед рабочим, а потом, когда ушел, сколько забот было, еле от горя отделались. А почему? Потому что он собакой оказался, таким же самым шелудивым фашистским псом.

— Что ж, выходит, ты и меня с собакой равняешь?

— Это я просто так говорю… Вас я не знаю. Ковалевич сунул ему несколько документов.

— Видишь, я от коммунистов. Секретарь ихний, понимаешь, из подпольного горкома.

— Чего же тут понимать? Так бы и говорил сразу.

— Сказывают, ты видел, как Старик закапывал свое добро от немцев.

— Так бы ты и спрашивал…

— Значит, ты видел, как Старик закапывал?

— Конечно, видел. Он еще и лопату у меня брал.: Так и осталась там, в склепе.

— И ты мог бы показать это место?

— Конечно, могу.

— Так давай сейчас же пойдем туда!

— Что я, с ума сошел — днем туда ходить. Меня же гестаповцы оттуда с квартиры прогнали.

— А завтра?

— Не знаю я… Вообще, не могу я этим заниматься, не моя это забота. Тут можно и голову сломать.

— Ну, что ты! На одну минутку зайдем, ты только покажи мне, а там я сам все сделаю. Ты можешь сразу и пойти. А если захочешь, можешь и помочь, мы тебе деньгами заплатим. Зарплата, видно, у тебя небольшая?

— Какая там зарплата? Слезы одни.

— Значит, договорились?

— А, что с тобой сделаешь. Ладно, приходи…

Как на крыльях полетел по улице Ковалевич. Хватил хороший стакан познанского шнапса и тут же чуть не располовинил свои продуктовые запасы.