Никогда прежде

– То, что ты успела раньше нас, – продолжала исходить ядом Риана, – совершенно ничего не изменит. Товар подают лицом, твоя же лавка отпугнет любого.

– Посмотрим, – я выразительно изогнула брови, пожалев, что не могу продемонстрировать орден. В прошлый раз при виде него Риана позеленела.

– Посмо… – хотела сказать королевишна, но завизжала, не договорив, и попробовала вскарабкаться на Адана. – Крыса!

Я оглянулась и увидела любопытную усатую морду, выглядывавшую из-за приоткрытой двери.

Когда я повернулась обратно, собираясь представить Равку, то увидела, как Адан подхватывает изобразившую обморок Риану и, виновато улыбнувшись мне, заносит ее в дом.

– Вот видишь, Равка, – сказала я крыске, – это называется женственность. Нужно вовремя валиться на руки мужчине, чтобы точно успел поймать.

Крыска пошевелила усами и прошмыгнула обратно в дом.

Приезжие все прибывали. На нашей улочке теперь открылись почти все лавки, прежде напрочь заброшенные. Люди сновали взад и вперед, норовя приобрести сувениры и прочую ненужную мелочь, или просто прогуливались вдоль переулка до входа в парк. Да, мне пришлось починить ворота и ограду вокруг прежде заброшенного парка, который лежал у подножия горы. Туристы ужасно любили в нем бродить. Там даже открылись маршруты здоровья – такие тропинки, разной длины и сложности маршрута, что вели выше и выше, взбираясь в гору. В буклетах, раздаваемых туристам, воспевался чистейший горный воздух и польза ходьбы по этим тропинкам. А наш практичный мэр перевез сюда сторожку от мэрии вместе со стариком Тровичем и теперь взимал плату за вход. Впрочем, меня это мало смущало, поскольку я впервые получила оплату за работу в монетах. Не сразу, конечно, со скандалом. Но потом я надавила, заявив, что нынче город находится в совершенно иных условиях. Ведь я тоже не глухая и знаю, что в прежде пустовавшем санатории были забронированы абсолютно все номера. И едва старые постояльцы выезжали, как тут же заселялись новые. К тому же меня точила и грызла настоящая зависть.

На беду, я отмыла окна на втором этаже своей спальни, и вид, мягко говоря, не радовал. Нет, горы вдали виднелись, как и обещалось, да аккуратный переулок невероятно радовал взор, даже по вечерам, когда теперь повсюду загорались фонарики и огни и становилось очень уютно, однако было одно «но». Отсюда виднелись и широкие, высотой от пола до потолка окна лавки напротив, а за ними красовалась новенькая блестящая, лакированная стойка с кассовым аппаратом. И в этот самый аппарат каждый день сыпались блестящие монетки, а если окно на первом этаже было распахнуто, а дверь той лавки гостеприимно открыта, то еще и доносился приятный звон. Я бы с удовольствием собственное окошко вовсе запечатала и законопатила, так раздражал этот неприятный звук, однако проветривать могла исключительно с этой стороны.

Из другого окна, выходившего в «чудесный» сад, при порывах ветра доносилась ужасающая вонь. Отсюда сверху она было особо ощутима. И я даже видела в разрыве веток тот самый совершенно затухший водоем, то ли пруд, то ли озерцо. И, конечно, сад был безбожно запущен. Кто бы ни был его хозяином, он вообще не появлялся на этом отрезке земли. Восстановить подобную территорию и привести ее в божеский вид вовсе представлялось делом невозможным. Даже мне или особенно мне. В ландшафтном дизайне я никогда не была сильна, поэтому закрыла окно занавесками и морщилась, проходя мимо, когда взгляд падал на заросшую сорной травой и колючим кустарником площадь. Еще там валялись большие камни вроде кусков скалы (может, прежде привезли для строительных целей и так бросили), да и в целом из-под буйной растительности виднелись какие-то кучи то ли земли, то ли перегноя. То еще великолепие.

Я даже не жалела особо, что земля не прилагалась к дому. Представить только, сколько пришлось бы прополоть, чтобы просто сделать дорожки, по которым реально пролезть сквозь все эти заросли и не ободраться. А я никогда не любила прополку. Точнее, даже ненавидела. Ведь во времена, когда у нашей семьи дела шли не очень хорошо, мачеха держала огород. И помню, его приходилось полоть постоянно, чтобы сорняки не забили культурные растения, а у нас было бы что есть зимой. Эти жужжащие комары и слепни, палящее солнце над головой и не разгибающаяся спина с прилипшей к ней от пота одеждой. Огород! Бр-р-р. Что может быть хуже? Меня передернуло.

Тихий звон, как звук чужой злорадной насмешки, долетевший до открытого окна второго этажа, подкрепил воспоминания об огороде новой долей разочарования. Я выглянула из-за шторки, чтобы понаблюдать за очередными посетителями, выходящими из лавки напротив. Все туристы, все приезжие шли в эту красивую мастерскую с броским названием и такой же кукольной внешностью, что у привечающей гостей хозяйки, ну а обходительный и привлекательный мастер, целовавший руки заказчицам, и вовсе сражал наповал.