Никогда прежде

– Ай, – я встряхнула ладонью, а господин посол чуть заметно вздрогнул и открыл глаза.

– Доброе утро, – сладко прошептала, постаравшись произнести это еще и с придыханием.

Он повернул голову и, кажется, вздохнул.

– А ноги не мерзнут? – Я указала на его босые ступни, поддавшись искушению уточнить этот момент. По мне, так ноги вечно мерзнут по ночам, если не укрыть их одеялом.

– Доброе утро, Саб. Значит, ты привела? – Вопрос адресовался не мне, хотя я чуточку напряглась. Раян перевел взгляд на Равку и покачал головой. Крысявка же шустро сбежала. Вот еще сидела на моих коленях, а через секунду только кустики качнулись, и соседки след простыл.

– Чем обязан? – Его индигийшество даже умудрился подпереть ладонью щеку, оглядывая меня.

– Красиво здесь стало, – ляпнула я невпопад, поскольку всегда очень напрягалась от таких его взглядов.

– Да, красиво, – он все еще смотрел вопросительно и выглядел до жути мило со сна. Отчего мне снова стало не по себе. Может, поменять тактику? А то их индигийское обаяние – опаснейшая вещь.

– У меня полный дом девиц в откровенных платьях, – я кивнула в сторону собственного жилища.

– И?

– В каком смысле «и»?

– Знакомься, – посол сделал широкий жест рукой.

– Знакомиться? – Я даже прищурилась. Ах вот как! Все же он это специально. Настроил, так сказать, точку выхода, еще и припомнил, как я канючила «познакомь». Но ведь не один посол здесь самый умный.

– Эх, – я вздохнула печально, – поздно. Мое сердце уже занято. Не мог бы ты теперь направлять их всех обратно к забору?

– Занято? – прищурился индигиец.

– Да, занято безвозвратно после той чудесной ночи… – Я вынула из кармана лист кувшинки в форме сердца: – Вот, кстати, подарок тебе сделал. Можно повесить под лягушку, отлично будут смотреться.

Выдержка посла восхищала. Его даже не перекосило от моих слов. Он просто перевел взгляд на кувшинку и обратно к моему лицу. Неужто заподозрил, что издеваюсь?

– А можно полежать в твоем гамаке? Он выглядит очень уютно.

– Я бы не стал этого делать, – покачал головой индигиец.

– Не понравился подарок? – Меня разбирал смех, и было очень непросто состроить несчастное лицо. – Или я тебе не нравлюсь?

Надо было слез в голос добавить, чтобы он начал подрагивать, но я оказалась не столь хорошей актрисой.

– Нравишься, – заявил посол, отчего я едва с камня не свалилась.

– В смысле?

– А какой ты смысл вкладывал в вопрос? – спросил индигиец и легко перемахнул через край гамака.

Я забывала периодически, с кем я имею дело. Ему ведь любую фразу извратить – раз плюнуть. Едва начинало мниться, будто я могу влиять на ситуацию, как он тут же все переворачивал. Адан вон в доме от меня прятался, а этот…

Посол мягко приблизился к валуну и, клянусь, если бы не остановился в шаге от него, я бы с визгом припустила обратно к дому, провалив собственное задание. Очень напрягалась, когда он так делал. У меня сразу возникало ощущение, будто я вот-вот снова окажусь в ловушке.

– Исключительно в дружеском смысле. А ты в каком? – ответила и сползла с валуна на обратную сторону, чтобы камень оказался между нами. Еще и кувшинку выставила на манер щита. За манипуляциями индигиец наблюдал, молчаливо приподняв брови. Оставалось надеяться, что он спишет все на растерянность кузена от смущающего влечения.

– Полагаю, в платоническом, – огорошил индигиец. И пока шестеренки в мозгах ворочались, стараясь интерпретировать этот ответ и переложить его на наши взаимоотношения, Раян пояснил: – Прежде не испытывал тягу к представителям своего пола.

Кто-то дернул меня за язык уточнить:

– А сейчас?

Никак сказалось желание понять – я его в любом виде устрою? Даже кузеном Сабом? То есть это влечение конкретно ко мне? Почему мне никогда не приходило в голову спросить, что папа испытывал к маме, пока она парнем притворялась?

– А тебе точно не страшно узнать ответ? – с усмешкой спросил Раян и сделал еще один шаг. – Переступить черту порой сложнее, чем представлялось прежде.

– Сложнее? – только и смогла пролепетать я, резко вытянув руку, чтобы он не вздумал еще сократить расстояние. А кувшинка уперлась ему прямо в грудь. Индигиец вытащил ее из моей ладони. Вероятно, хотел рассмотреть подарок, и замер. Его взгляд сосредоточился на вещице, изучая пристально, напряженно, а меня от выражения его лица холодный пот прошиб. Просто так ярко накатили воспоминания о той ночи, что я принялась размышлять, смогу ли без Равки выбраться отсюда. Я даже почти совсем отказалась от идеи выжить посла из сада. Звезды с ним, лучше держаться подальше.

Индигиец поднял глаза и оглядел меня примерно с тем же выражением, с каким рассматривал кувшинку.

– Бенин ти гратиаго, Сабе, – произнес мужчина.

– Что? – Голосок кузена прозвучал тонко, поскольку я очень старалась сдержаться. Что-то такое сейчас ощущалось в индигийце… ужасно хотелось удрать.

– Спасибо за подарок. Второй.

– Почему второй?