Николай Анциферов. «Такова наша жизнь в письмах». Письма родным и друзьям (1900–1950-е годы)

С Новым годом, дорогой Гогус, от тебя так давно нет никаких известий. Последнее было письмо с фотографией Павлика (очень нам понравившегося).

У нас гостила Танюша, 5 раз побывала в театрах и 1 раз на концерте Вагнера. Гейнике специально возил ее в Театральный музей. Она всем очень нравится. Девочка она приятная и хорошая, малость балованная. Теперь жду Сережу.

Ивану Михайловичу лучше, он в Санатории в Петергофе. Его быт и состояние домашних много лучше. У Татьяны Борисовны родилось сразу 2 внука — назвали в честь дедушек — одного Михаилом, другого Алексеем[798].

Привет от нас вам обоим.

Твой НА

17 мая 1941 г. Москва

Дорогой мой Гогус,

Сегодня день рождения нашего Ивана Михайловича. А его уже нет. Вчера пришла телеграмма «Сегодня утром Иван Михайлович внезапно скончался».

Ты, Гогус, далеко, ты не можешь ни при каких обстоятельствах поспеть к похоронам. А я лишен этого из‐за того, что уложен по бюллетеню на 5 дней из‐за сердечного припадка.

Эта невозможность совершенно надрывает меня.

А ведь ровно 10 дней тому назад я сидел у него в его новой, тихой квартире. Была его семья, была Татьяна Борисовна. Он был светел, ласков, шутил. Прости, писать больше нет силы.

Ты не огорчайся, что Иван Михайлович последнее время тебе не писал. Он писал очень редко и своим старым друзьям.

О тебе он меня всегда расспрашивал с большой симпатией. Привет от нас твоей Тане. Поцелуй Павлушу.

Твой НАнц

10 июня 1941 г. Москва

Дорогой Гогус, я совершенно недоумевал, что означает твое молчание. Твое письмо с карточками получил. Павлик — это маленький Гогус. Встряхивает ли он хохолком.

Прости, что пишу только открытку. У меня совершенно нет того душевного досуга, без которого нельзя писать писем.

Иван Михайлович умер в ночь на 16^ое

, после мирного трудового дня. В 11^ч. он кончил работать над Тацитом и лег спать[799]. В 3 ночи проснулся от сильной боли в сердце. Вызвали скорую помощь. Вспрыснули пантопон. Боль стихла. Он сказал: «Ну вот теперь я усну!» Повернулся на бок, вздохнул и скончался. Хоронили его очень хорошо. Гражданская панихида[800] была в университете. Сережа мне хорошо ее описал.

Привет от нас обоих.

Твой Н. А.

Сердцу моему после лечения лучше.

23 июля 1941 г. Москва

Дорогой Гогус,

Уже так давно нет от тебя вестей. Беспокоюсь о тебе и о твоей семье. У меня гостила Танюша с тетей Аней. Сережа приехать не смог. Он кончал экзамены.

Я очень много работаю — все еще на Лермонтовской выставке. Софья Александровна тоже много работает.

Сердечный привет от нас.

Твой НАнц[801]

28 августа 1941 г. Москва

Дорогой мой Гогус, я уже думал, что потерял тебя из виду, так долго не приходило от тебя ответное письмо. Нам до сих пор никуда не удалось выехать. А становится все труднее, а от этого тревожнее. Напиши нам, есть ли какие-нибудь возможности устроиться, хотя бы и плохо, в Казани? Софья Александровна сокращена, я еще нет. Из-за сердца мне дали отпуск, но я никуда не могу выехать. Одно время очень страдал от бессонницы, теперь сон лучше.

Последнее время все думаю, и так тревожно, о своем, о нашем с тобой родном городе и о своих детях и старых друзьях. Последние события примирили меня со смертью нашего Ивана Михайловича. Сердечный привет вам обоим от нас обоих.

Твой НП.

27 сентября 1941 г. Москва

Дорогой Гогус, от тебя уже давно нет вестей. Как здоровье? Как твоя семья? Мы получили вчера письма из Ленинграда от 18^го от Татьяны Борисовны и Сережи. Пока все благополучно. Сережа был накануне в Детском. Я так продолжаю называть свой город, т. к. это город моих детей. Все же на душе очень, очень тревожно. Я после отпуска, который я имел по болезни сердца, я приступил опять к работе. Сейчас мои темы 1) «Петербург — Ленинград в художественной литературе», 2) «Всеславянское единство»[802]. Софья Александровна почти без работы. Она сокращена и пока имеет временную работу. И то хорошо. Как растет Павлик. Напиши о нем подробнее.

Привет от нас вам обоим.

Твой НП.

Сережа пишет: «Единственно, что может удручать, это то, что ты там, в Москве, волнуешься о нас».

В Казани друг Ивана Михайловича академик Д. М. Петрушевский[803]. Может, зайдешь к нему? Ново-Сибирская, № 6.

23 октября 1941 г. Москва

Милый Гогус,

Что с тобой, отчего нет ответа на мои письма? Сережа мне пишет. С ним в общем все благополучно. По письмам я не очень доволен, не только я, но даже София Александровна. О Танюше и тете Ане ничего не знаю. Они остались в Детском. Беспокоюсь ужасно. Я работаю по-прежнему в своем музее. Прошу тебя получить и выслать, если будет возможно, мне деньги из Из-ва Академии наук. Казань. Баумановская. Дом Печати. Надо обратиться к старшему бухгалтеру т. Рудину[804]. Как тебе известно по Тургеневу, Рудины не очень приятны в денежных делах[805], но все же я надеюсь на получку. Если можно — перешли мне, если нет, оставь их себе. Сумма около 400 рублей.