Николай и Александра

"Рад твоему возвращению. В этот особенно серьезный момент прибегаю к твоей помощи. Позорная война была объявлена слабой стране. Возмущение в России, вполне разделяемое мною, безмерно. Предвижу, что очень скоро, уступая производящемуся на меня давлению, я вынужден буду принять крайние меры, которые приведут к войне. Стремясь предотвратить такое бедствие, как Европейская война, я умоляю тебя, во имя нашей старой дружбы, сделать все возможное в целях недопущения твоих союзников зайти слишком далеко. Ники".

"Давление" о котором шла речь, исходило от русского генерального штаба, который настаивал на объявлении всеобщей мобилизации. Сазонов, услышав о бомбардировке австрийцами Белграда, перестал протестовать и уступил требованиям генералов.

29 июля Вильгельм ответил на телеграмму русского императора:

"...Я считаю вполне возможным для России остаться только зрителем австро-сербского конфликта и не вовлекать Европу в самую ужасную войну, какую ей когда либо приходилось видеть. Полагаю, что непосредственное соглашение твоего правительства с Веной возможно и желательно, и, как я уже телеграфировал тебе, мое правительство прилагает все усилия к тому, чтобы достигнуть этого соглашения. Конечно, военные приготовления со стороны России, которые могли бы рассматриваться Австрией, как угроза, ускорили бы катастрофу, избежать которой мы оба желаем, и повредили бы моей позиции посредника, которую я охотно взял на себя, когда ты обратился к моей дружбе и помощи. Вилли".

В ответ 16 июля царь предложил прибегнуть к помощи третийского суда в Гааге:

"Благодарю за примирительную и дружескую телеграмму. Официальное заявление, сделанное сегодня твоим послом моему министру, носило совершенно иной характер. Прошу тебя разъяснить это разногласие. Было бы правильно весь австро-сербский вопрос передать Гаагской конференции, чтобы избежать кровопролития. Доверяюсь твоей мудрости и дружбе. Николай".

Утром 30-го июля царь послал кайзеру телеграмму, объясняя причины частичной мобилизации: "Военные приготовления, вошедшие теперь в силу, были решены пять дней тому назад, как мера защиты ввиду приготовлений Австрии. От всего сердца надеюсь, что эти наши приготовления ни с какой стороны не помешают твоему посредничеству, которое я высоко ценю. Необходимо сильное давление с твоей стороны на Австрию для того, чтобы она пришла к соглашению с нами. Ники".

Телеграмма русского императора, в которой сообщалось о мобилизации в России, направленной против Австрии, взбесила кайзера. "И такие меры приняты с целью защиты от Австрии, которая и не думает на него нападать!!! Я более не намерен быть посредником для царя, который просил меня вести переговоры и в тоже время втайне от меня провел мобилизацию". Прочитав в телеграмме фразу на счет "сильного давления на Австрию", Вильгельм нацарапал на ней: "Ну уж нет, и не подумаю!!!"

30 июля Сазонов "соединился с телефоном Петергофского дворца... Я сказал [Государю], что говорю с ним из кабинета начальника генерального штаба и прошу его принять меня с чрезвычайным докладом еще до обеда". После паузы голос государя раздался снова и сказал: "Я приму Вас в три часа".

В своих воспоминаниях Сазонов так описывает их беседу в Петергофе: "Я сказал государю, что нам войны не избежать. Государю не оставалось ничего иного, как повелеть приступить к всеобщей мобилизации.

Государь молчал. Затем он сказал мне голосом, в котором звучало глубокое волнение: "Это значит обречь на смерть сотни тысяч русских людей. Как не остановиться перед таким решением?"

Сазонов ответил, что было сделано все, чтобы избежать войны. По его словам, война навязана "злою волею врагов, решивших упрочить свою власть порабощением наших естественных союзников на Балканах и уничтожению нашего исторически сложившегося влияния, что было бы равносильно обречению России на жалкое существование, зависимое от произвола центральных империй". Сазонов сидел против царя, "внимательно следя за выражением его бледного лица, на котором я мог читать ужасную внутреннюю борьбу, которая происходила в нем в эти минуты...

Наконец государь, как бы с трудом выговаривая слова, сказал мне: "Вы правы. Нам ничего другого не остается делать, как ожидать нападения. Передайте... мое приказание о мобилизации".

Прежде, чем в Берлине стало известно о всеобщей мобилизации, начатой в России, отосланы были еще две телеграммы, одна из Царского Села, другая из Потсдама. Николай II направил кайзеру следующий текст:

"По техническим условиям невозможно приостановить нами военные приготовления, которые явились неизбежным последствием мобилизации Австрии... Пока будут длиться переговоры с Австрией... мои войска не предпримут никаких вызывающих действий. Даю тебе в этом мое слово. Ники".

Вильгельм ответил: