Николай и Александра

"Ни одного мгновения он не был искренен, - заявил Палеологу император. - В конце концов он сам запутался в своей лжи и коварстве... Была половина второго ночи на 3 августа... Я отправился в комнату императрицы, уже бывшей в постели, чтобы выпить чашку чая перед тем, как ложиться самому. Я оставался около нее до 2-х часов ночи. Затем, чувствуя себя очень усталым, я захотел принять ванну. Только я собрался войти в воду, как мой камердинер постучался в дверь, говоря, что должен передать мне телеграмму. "Очень спешная от его величества императора Вильгельма". Я читаю и перечитываю телеграмму; я повторяю ее себе вслух - и ничего не могу в ней понять. Как Вильгельм думает, что еще от меня еще зависит избежать войны?... он заклинает меня не позволять моим войскам переходить границу... Уж не сошел ли я с ума? Разве министр Двора, мой старый Фредерикс, не принес мне, меньше шести часов тому назад, объявление войны, которое германский посол только что передал Сазонову? Я вернулся в комнату императрицы и прочел ей телеграмму Вильгельма... Она сказала мне: "Ты, конечно, не будешь на нее отвечать?" - "Конечно нет!" Эта невероятная, безумная телеграмма имела целью, конечно, меня поколебать, сбить с толку, увлечь на какой-нибудь смешной и бесчестный шаг. Случилось как раз напротив. Выходя из комнаты императрицы, я почувствовал, что между мной и Вильгельмом все кончено и навсегда. Я крепко спал... Когда я проснулся в обычное время, я почувствовал огромное облегчение. Ответственность моя перед Богом и перед моим народом была по-прежнему велика. Но я знал, что мне нужно делать".

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

20. ЗА РУСЬ СВЯТУЮ!

На следующий день, 2 августа, Николай II объявил в Зимнем дворце о начале военных действий.

[(По сему случаю был обнародован следующий исторический документ:

Высочайший манифест.

Божиею милостию

Мы, Николай Второй,

Император и Самодержец Всероссийский,

Царь Польский, Великий Князь Финляндский,

и прочая, и прочая, и прочая

Объявляем всем верным НАШИМ подданным:

Следуя историческим своим заветам, Россия, единая по вере и крови с славянскими народами, никогда не взирала на их судьбу безучастно. С полным единодушием и особою силою пробудились братские чувства русского народа к славянам в последнии дни, когда Австро-Венгрия предъявила Сербии заведомо неприемлимые для державного государства требования.

Презрев уступчивый и миролюбивый ответ сербского правительства, отвергнув доброжелательное посредничество России, Австрия поспешно перешла в вооруженное нападение, открыв бомбардировку беззащитного Белграда.

Вынужденные, в силу создавшихся условий, принять необходимые меры предосторожности, Мы повелели привести армию и флот на военное положение, но, дорожа кровью и достоянием НАШИХ подданных, прилагали все усилия к мирному исходу начавшихся переговоров.

Среди дружественных сношений, союзная Австрии Германия, вопреки нашим надеждам на вековое доброе соседство и не внемля заверению НАШЕМУ, что принятые меры отнюдь не имеют враждебных ей целей, стала домогаться немедленной их отмены и, встретив отказ в этом требовании, внезапно объявила России войну.

Ныне предстоит уже не заступаться только за несправедливо обиженную родственную НАМ страну, но оградить честь, достоинство, целость России и положение ее среди Великих Держав. Мы непоколебимо верим, что на защиту Русской Земли дружно и самоотверженно встанут все верные НАШИ подданные.

В грозный час испытания да будут забыты внутренние распри. Да укрепиться еще теснее единение ЦАРЯ с ЕГО народом и да отразит Россия, поднявшихся, как один человек, дерзкий натиск врага.

С глубокой верою в правоту НАШЕГО дела и смиренным упованием на всемогущий промысел, Мы молитвенно призываем на Святую Русь и доблестные войска НАШИ Божие благословение.

Дан в Санкт-Петербурге, в двадцатый день июля, в лето от Рождества Христова тысяча девятьсот четырнадцатое, Царствования же Нашего в двадцатое.

На подлинном Собственною Его Императорского величества рукою подписано:

"НИКОЛАЙ").]

День выдался солнечный. В Петербурге, по словам А.Вырубовой, собрались "тысячные толпы народа с национальными флагами, с портретами Государя. Пение гимна и "Спаси Господи люди твоя"... Толпы народа собрались и на набережной Невы, куда должен был причалить пароход из Петергофа с императором на борту. На реке - множество яхт, катеров, парусных, рыбачьих и гребных лодок с пассажирами.

Прибыв морем в Петербург, "Их Величества... шли пешком от катера до дворца, окруженные народом, их приветствующим, - продолжала Вырубова. - Мы еле пробрались до Дворца; по лестницам, в залах, везде толпы офицерства и разные лица, имеющие проезд ко Двору". Царь был облачен в полевую армейскую форму, на императрице было надето белое платье, поля шляпки приподняты. Четыре великих княжны шли следом, но цесаревич, который из-за травмы, полученной на "Штандарте", все еще не мог ходить, остался в Петергофе и горько плакал от обиды.