Николай Языков: биография поэта

«Тебе уже известна, мой почтеннейший, моя решительная воля об оставлении Дерпта; надеюсь, что вы не откажетесь и не замедлите способствовать моему, без похвальбы сказать, спасению. Везде, где бы то ни было, я могу лучше работать, думать и писать, жить и действовать; везде, кроме Дерпта, буду здоровее телом и духом: так сильно все здешнее, чисто прозаическое, мирское меня отуманило, отвратило все мои помышления, надежды и занятия. Чего бы ни стоило, в смысле денежном, сие мое освобождение, все-таки оно будет дешево в смысле чисто нравственном и высоко-литтературном; сверх того, смею вас уверить, что моя будущая жизнь сторицею вознаградит все издержки теперешния: мои требования на щастие, ей Богу, не выходят из быту деревенского».

Николай Языков – всей семье, в Симбирск, 12 марта 1829 года из Дерпта:

«Видно, мне придется ехать уже на колесах. До Москвы имею попутчика, лучше которого не желаю; это – Петерсон: ты его знаешь, Александр? Он также, как и я, спасается отсюда; одно это обстоятельство могло бы хотя несколько оправдывать меня, если бы я не чувствовал себя безусловно виновным пред лицем Бога и Ангелов его!»

Е.В. Аладьин – Николаю Языкову, 16 марта 1829 года:

«Вчера писал я к вам, почтеннейший Николай Михайлович, о смерти любимой и уважаемой всеми А. А. Воейковой; сегодня должен быть снова вестником ужасного происшествия. Кто из нас не удивлялся и не радовался, что почти всегда слепая фортуна улыбнулась, наконец, любимцу Муз, в короткое время осыпала с головы до ног своими дарами. Я говорю о Грибоедове – чины, кресты, деньги, звание Императорского полномочного министра и молодая прелестная жена – право не шутка! Но увы! всеми этими благами он наслаждался слишком недолго. В Тегеранских гаремах томилось много христианок; по прибытии единоверного посланника начались побеги – и дом его был убежищем несчастных жертв насилия; варвары перетолковали это в дурную сторону и ночью, в расплох, напали на дом нашего посольства, которое все, начиная с Грибоедова до последнего казака, истреблено; не знаю, каким чудом спасся секретарь посольства Мальцов. Шах, узнав о сем происшествии, тотчас приказал казнить главных зачинщиков. Жена Грибоедова оставалась еще в Тавриде и не разделила с ним постигшей его участи.

Вот вам новости, и, кажется, достойные вашей Музы».

Пушкин. Из «Путешествия в Арзрум во время похода 1829 года»: