Но тогда была война

Котька и Лялькос Мухины наладились за грибами ездить. Ведрами привозили, а мы завидовали. Решили поехать с ними. Но это на электричке, значит, надо отпрашиваться дома. Табуном явились к нам на крыльцо. Мам, отпусти завтра с утра в лес за грибами. Какой лес? С ума сошли, вы еще маленькие, опасно! Теть Клав, да мы уже ездили, в Железнодорожную, не заблудимся, там просто и мы далеко заходить не будем, ягод привезем! Ну, глядите у меня!

Конечно без билетов. Но каждый должен прихватить из дому что сможет: кусок хлеба, соль, лавровый лист, пару сырых картофелин, горсть-другую крупы. И ложку — обязательно. Будем суп варить!

Выпросил у матери денег на проезд, помчался в магазин, купил стеклянную банку с наклейкой: "Соус восточный, острый". Это для супа, потому что поваром назначили меня. Умеешь варить? Умею. Ну и будешь.

С платформы — сразу в лес, по левую сторону. Тут же вдоль дороги в елках братья Мухины начали выковыривать темно-коричневые грибки: отломи трубчатую ножку, видишь, водичка — это мочушка, если молочко — молоканка. Этими мочушками да молоканками мы с Женькой, пока шли, полное ведро натолкали. Показали нам братья Мухины и как выглядят сыроежки. Благородные грибы тут не росли, их можно нарвать только в военной зоне, за колючей проволокой: вон торчат подберезовики и подосиновики. Но там часовые с автоматами. Дядь, дай грибы сорвать! Не положено!

Впереди шел Котька. Он обещал вывести нас в Салтыковку или Балашиху. Из лесной чащобы выбрались в светлую березовую рощу с короткой травкой. Ой, ягоды! Налетай! И давай ползать на коленках да землянику уплетать; пакетов тогда не было, по совету братьев запаслись заранее алюминиевыми бидонами. Набрали мы с Женькой полбидона земляники и радовались, как привезем ее домой. Минька Кутинцев порукастей да попроворней оказался, полный бидон у него.

А когда привал, не пора? Под мощным дубом обнаружили родник, освободили ведро от грибов, начерпали воды. Разбежались за сушняком, приволокли, развели костер. Я расстелил рубашку, на нее высыпали все, что прихватили из дома: рис, горох, манку, гречку, пшено, макароны, соль, лаврушку, картошку. Чистим картошку. Вода уже закипает. Бросаю в кипяток весь припас, солю. Пробую — нормально. Густой супец в ведре томится, да не супец, а кулеш. Опять пробую — готово. Бухаю в него весь соус из банки. Острый аппетитный дух поплыл над поляной. Пацаны с ложками наготове сидят вокруг костра. Выкапываем под ведро ямку, ставим туда ведро, чтобы не опрокинулось. Садитесь, лопайте по очереди. Ложки согнули, черпаем, обжигаемся. Вкуснотища-то какая на голодный желудок! Ты, Юрец, у нас всегда будешь поваром. Не возражаю.

Вышли к платформе Кучино. Женька споткнулся на лестнице, и ягода вылетела из бидона на грязные доски. Давай собирать…

Отец глянул на грибную добычу, изменился в лице: что еще за поганки? Пап, не выбрасывай, это мочушки и молоканки, они съедобные! Котька и Лялькос едят, живые ведь! Я их сам посолю. Отварил под руководством соседки Елены Михайловны, бросил листья смородины, укроп, лавровый лист, чеснок раздобыл. Засолил, прикрыл марлей и на нее — тарелку верх дном, а на тарелку — банку с водой вместо гнета. Через неделю отец купил четвертинку, лег в саду под кустиком и навернул под водочку полную тарелку мочушек и молоканок. Вкусно, но в Карелях такие грибы не брали никогда.

Из земляники мама приготовила варенье, а один стакан ягод Елена Михайловна попросила оставить и научила делать мусс. Вот и сидел на крыльце и взбивал ложкой ягоды с яичным белком и сахаром, глядя, как красная земляника превращается в розово-голубой мусс. Через годы таким муссом угощал жену и тещу.

Юрка, поедем в Храпуново за грибами, на ночь, на паровике? Тут пришлось биться дома за право на ночную поездку. Сколько наставлений и предупреждений об осторожности, батюшки! Да, да, мам, мы аккуратно, только разреши. С нами Костя Ивановский едет! Пошла мама инструктировать Костю.

Гремя на ходу ведрами, вся переулочная команда топает по шпалам на станцию Кусково — в Новогирееве паровики не останавливаются. На Сукином сыне поедем, говорит Гам. Зеленый паровоз марки Су с огромными красными колесами подкатил состав к платформе, пухая паром. Сормовский усиленный, сукин сын, расшифровал Толька на бегу к вагону. Здесь проводники, без билетов не посадят, пришлось покупать заранее.

Сели — поехали в ночь. Вот и Храпуново. Идем колхозным полем. Что здесь растет? Картошка! Выдергиваем кусты, обираем наощупь клубни, они глухо бьют в дно ведра. Знаем, уже знаем, что за колхозное добро — тюрьма, но воруем.

Вот и лес. Черный, страшный. Куда идти, далеко ли — никто не ведает. Ломились, ломились — вода! Ага, болото. Вода нам нужна.