Ночь масок и ножей

– Как знать, – пробурчал я, неспособный сказать что-то еще. Я переплел наши пальцы. – Знаешь, я ведь слышал тебя. Я слышал, как ты звала меня. Когда они заперли меня в клетке, одного, я тоже тебя звал. Пока не сорвал голос.

– Я должна была искать лучше.

– Это не твоя вина.

– Моя, – сказала она сквозь сжатые зубы. – Мне не стоило настаивать на том, чтобы мы шли туда. Мне стоило…

В пекло дистанцию. Мои ладони обхватили ее лицо; я притянул ее ближе. Мои губы почти коснулись ее, когда я заговорил.

– Слушай внимательно, – предупредил я ее низким голосом. – Это не твоя вина.

Отстраняясь, я коснулся большим пальцем изгиба ее губы, будучи все еще слишком слабым, чтобы вот так удерживать равновесие.

– О чем еще ты хочешь спросить?

Малин покраснела, но прочистила горло, возвращаясь к разговору:

– Ты злоносец?

– Думаю, ты и так уже знаешь, – сказал я. – Да. Потомок кошмаров.

– Я в это не верю.

– Ты посмотришь на это по-другому, когда узнаешь, что я могу, – я перевернул ладони кверху. – Я использую страх. Представь себе возможности, урон. Я создаю иллюзии, как гипнотик, но ничего хорошего или утешающего.

– Ты создал лицо Элофа.

– Да, но у него были темные намерения. – Я не стал объяснять, что иллюзия другого лица возникла из-за моего собственного страха, что она увидит мои истинные черты. Прочистив горло, я продолжил: – Я создаю темные вещи, вроде теней и оживших кошмаров. Мальчиком я думал, что являюсь рифтером, потому что мог разрезать кожу, но был неправ. Я могу это сделать с теми, кто боится физической боли или смерти.

Она моргнула, чуть изумленная.

– Мне и Раум то же самое говорил.

– Он боится утонуть, – сказал я. – Я могу заставить его чувствовать, будто его поглощает Вой; я могу его этим убить. Здесь есть Фалькины, которые боятся оказаться в ловушке под землей, а значит, я могу обрушить на них эти стены. Что бы это ни было – смерть, удушье, пытка, – я могу это создать.

Она так затихла. Несомненно, Малин теперь, наверное, немного боялась меня, и, если бы я не был пропитан ядом, блокирующим месмер, я бы это почувствовал.

Но, когда она переплела свои пальцы с моими, я начал сомневаться в ее способности бояться хотя бы чего-то. Может, и в ее здравомыслии. Ничто из тех ужасных вещей, что я делал или говорил, казалось, ни в коей мере не влияло на ее мнение обо мне.

– Ты был со мной на сеновале по ночам. Ведь был же? – прошептала она. – Я чувствовала тьму и убеждала себя, что это призрак следит за мной.

В чем-то она была права. Я был призраком. Вернувшись в дом Штромов, чтобы разыскать Хагена, я знал, что буду мельком замечать девочку, которую никак не мог вытащить из остатков моего окаменевшего сердца. Я просто не ожидал, что это «мельком» превратится во что-то большее.

Поначалу я был готов к ненависти. Безопасной, отдаленной ненависти. Если бы она ненавидела меня, я, по крайней мере, все еще был бы в ее мыслях. Но что я получил – так это совершенно определенную тягу и преданность.

– Я был там, – сдавленным голосом признался я.

– И все равно притворялся тем, кем попросту не являлся.

– А ты думаешь, Повелитель теней – это не я? – я выгнул бровь. – Я изменился. Вот почему я не хотел, чтобы ты вообще меня узнала, – я научился ненавидеть, Малин. Я больше не знаю любви.

– А я думаю, что знаешь, – сказала она. – Ведь это ты сделал все, чтобы защитить Кривов. Из любви, я уверена. Това рассказала мне, как ты спас Эша и Ханну, и со всеми остальными ты обращаешься, как с семьей.

– Славную картинку ты нарисовала, но, может, я действую лишь из необходимости выживать.

Малин неловко встала на ноги и потянулась, разминая ноющую спину.

– Может быть. Не стану отрицать, что мы оба изменились. Но я когда-то знала тебя, Кейз. Лучше, чем кто бы то ни было.

Какое-то мгновение я ничего не говорил.

– Я не такой, как тот мальчик.

– Может, и нет, но ты спас меня от скидгардов. Мне кажется, это поступок героя, а не злодея.

Я с облегчением улыбнулся.

– Поставь планку для героя повыше. Я выживаю благодаря тьме, Малин. Я держу ее близко, а она держит меня.

– Увидим.

Я взял ее за руку. Теперь, когда мы коснулись друг друга, жажда большего лишь усилилась.

– Я думал, что не успею. Фиске видел, что с тобой что-то случится, и с того момента, как мы ступили на берег Скиткаста, я был на взводе, все ждал этого.

– Он что-то видел?

– Что-то нечеткое, но ему показалось, что оно касалось тебя.

Очень осторожно я слез с разделочного стола и встал перед ней. Мы были близко, один небольшой шаг – и встанем грудь к груди. Глаза Малин закрылись, подрагивая ресницами, а когда я убрал с ее лба прядь волос, она даже немного подалась вперед.

– Почему тебе это было так важно? – Вопрос, на который я уже давно искал ответ. – Почему ты так и не перестала искать меня?

Ее пальцы обвели линию моей челюсти.

– Ты бы на моем месте не перестал.

Я коснулся пальцем ее подбородка и приподнял его, заглядывая в лицо.

– Малин, я не могу быть Кейзом Эрикссоном, больше не могу.

– Потому что в нем слишком много человечности?

Я лишь покачал головой, не зная, что сказать.