Ночь масок и ножей

– Верно, – сказал он. – Точно так же, как я использую немного крови, ты используешь дыхание и кость. Но я не уверен, что дыхание всегда необходимо.

– В смысле?

Никлас откинулся на спинку дивана.

– Я читал о тех, кто работает с памятью. Насколько я выяснил, среди них есть два отдельных таланта. Старая линия месмера. Редкая. Сильная.

Фалькин вновь умолк. Было у меня странное чувство, что он чего-то недоговаривает.

– Потому что они – оракулы, – выпалил Иро. – Это тот род, который когда-то правил этим треклятым королевством.

Никлас побледнел.

– Это легенды, друг мой. Мы точно не знаем, работали ли они с памятью.

Мой желудок сжался.

– Погодите, вы верите, что альверы, крадущие память, когда-то здесь правили?

В комнате стало слишком тихо. Вспотевшие ладони тут же сделались липкими, и я поспешила вытереть их о штаны.

В челюсти Никласа что-то дернулось. Он сделал долгий глоток из своего рога, затем уперся локтями в колени.

– История, о которой наше правительство старается заставить нас забыть, включает в себя междоусобную войну за старый престол.

– Междоусобную? Это вроде как когда одна семья сражается с другой за трон?

– В каком-то смысле, но побольше магии. Если верить слухам, то королевская семья была способна читать прошлое, настоящее и будущее через воспоминания.

– Как можно читать будущее через воспоминания? – я нервно хихикнула. – В памяти не может быть того, что еще не произошло.

– Если только будущее не проистекает из неистощимого источника силы, – невозмутимо ответил Никлас.

– То есть?

– Норны. Сама судьба. Мифы говорят, что Норны наделили одну семью даром, безделушкой, позволяющей им видеть клочки и обрывки грядущей судьбы.

– Кольцо королевы, – сказал Иро.

Мои брови взметнулись вверх.

– Кольцо, которое Ивар использует на маскараде?

Никлас покачал головой.

– Я уверен, что это лишь копия того, из легенды.

– Но ты говоришь, что те, кто могли читать воспоминания, также могли читать то, чему еще только предстояло случиться. Выходит, они обладали даром судьбы? – Это была странная мысль. Как Никлас и сказал, несомненно, скорее миф, чем правда.

– Так считалось, – сказал Никлас. – Тысячи лет назад жили два принца. Один был благословлен множеством дочерей, другой – множеством сыновей. В сагах говорится, что Норны благословили детей этих двух принцев уникальной магией. Сыновья могли менять воспоминания, и им поручили использовать этот дар во благо. Забирать боль и, может, снижать ущерб, причиненный травмой.

– Изменить воспоминание и не забрать его – это же… невозможно, – сказала я. – Я могу забирать воспоминания, но они от этого не меняются.

– Потому что это не твой талант, – предположил Линкс.

– Именно, – сказал Никлас, но в его голосе было меньше убежденности, за его бравадой и уверенностью пряталась нотка нервозности.

– Не обрывай на этом сказку, – сказал Раум, делая глоток из рога, полностью поглощенный историей. – Так что с дочерями?

– А дочери… – Никлас прочистил охрипшее горло. – Дочерей наделили даром контролировать всю память. А также даром смотреть в будущее и прошлое, как я уже и говорил.

– Если бы кто-то мог видеть будущее, его было бы невозможно победить, – сказала я, ненавидя то, как легко это обсуждение вывело меня из равновесия. Я не знала почему.

– Согласен, – сказал Никлас. – Но не сомневаюсь, что предвидение, как и любой месмер, имело свои ограничения. Я просто не знаю, в чем они заключались. Зависело ли оно от кольца? Прикосновения? Я не знаю. В сагах дочери пользовались своим даром через разумы других людей. Они… они могли давать или забирать воспоминания, если нужно.

Раум присвистнул.

– Лапочка, звучит жуть как похоже на тебя.

Он хотел подразнить, но волосы у меня на руках встали дыбом.

– Это же саги, Раум, – сказала я так шутливо, как только смогла. – В большинстве записаны только крохи правды. Продолжай, – сказала я Никласу, ощущая, как по позвоночнику пробежала острая волна предвкушения. – Что еще могли делать те дочери?

Он почесал подбородок.

– Ну, ты видишь, в чем могла быть сила их способности. Скажем, передать секретную военную стратегию, или можно было забрать память у врагов, заставить их все забыть, а потом привлечь их на свою сторону. Или неплохо было бы иметь предвидение касательно того, что может произойти. Видеть будущее, неважно, насколько краткие его проблески, – это могучий дар для правителя.

– Это так же к-к-как у Фиске? – спросил Исак.

– Почти, – ответил Никлас. – Но ты же не видишь четкие события, да? Скорее ощущения.

Фиске кивнул.

– В самые лучшие свои моменты я чувствую, кто будет вовлечен в событие, но точных деталей не знаю.

Этого нам хватает, чтобы решить, стоит рисковать или нет.