Ночь масок и ножей

– Ну и пусть, – продолжила она, – но не ожидай, что я перестану видеть того мальчика, которого знала. Мне пора идти, твоим ранам нужен покой.

Малин двинулась к двери. Она помедлила, постукивая пальцами по стене, и с мягкой улыбкой вновь оставила меня одного.

В игре взяток и хитрых схем эмоциям не было места. Один неверный взгляд, один дернувшийся глаз, одно движение, которое выдаст, кто тебе дорог, могут определить, выигрышные у тебя карты или же нет.

Как влюбленный дурак, я позволил ей вновь пробраться в меня.

Я не сомневался, что риск в нашей игре возрос десятикратно.

Глава 27

Воровка памяти

Две ночи Кейза волной накрывала лихорадка. Я была так рада, когда Това достаточно окрепла, чтобы заняться его исцелением месмером. Благодаря ей и Никласу, который без раздумий признался, что он эликсирщик, Повелитель теней почти восстановился.

Дом Никласа и Джунис принадлежал еще нескольким дюжинам других людей, которые приходили и уходили, когда вздумается.

На третью ночь некоторые Кривы спали по углам главной гостиной. Другие натачивали и чистили свои обагренные кровью клинки. Гуннар улыбался, читая стопку писем, которые ему прислали из Северного королевства. От матери, как он сказал, и от тети, жены восставшего короля фейри. Эта женщина дружила с Джунис, так что послания доставлялись в гнездо Фалькинов.

Я смотрела на кувшин на столе. Раум сдержал слово и не соврал – скиткастский броан и правда менял жизнь, потому что был омерзителен. Как будто жидкую плесень пьешь.

Това ускользнула помыться, а Раум сидел рядом со мной, лениво проводя кончиком ножа по предплечью, очерчивая бледный шрам.

Никлас раздал всем яблочный эль, чтобы запить броан, и пристроился возле Джунис на диване с ножками в форме когтистых лап. Красивая вещь, такая, какой мог бы обзавестись член эксклюзивной гильдии Обменной биржи. Может, даже и кто благородный.

Он посмотрел на меня поверх своего рога для питья.

– Думаешь, откуда мы берем весь этот хлам?

– Приходила такая мысль.

Никлас поставил напиток на деревянный столик сбоку.

– Фалькины – это просто красивое название для контрабандистов, воров и всяких прохиндеев.

– Вы крадете вещи?

– Мы берем назад то, что было украдено. И возвращаем нуждающимся.

Я искренне рассмеялась.

– Так ты, значит, герой?

– Не оскорбляй меня.

Фалькин с кудрявыми светлыми волосами похлопал Никласа по спине.

– Да, он самый настоящий герой.

– Это Иро, – сказал Никлас. – Тот самый человек в этом гнезде, который не дает нам слишком сильно рисковать.

– Фалькины – это скиткастские Кривы, – пояснил Раум, но Никлас от этой идеи отмахнулся. – А Никлас может дать тебе кучу советов по поводу твоего месмера поцелуя смерти.

– Точно, – сказал Никлас. – Видишь ли, я отвратительно много прочел о месмере. Это просто сводит Джуни с ума.

– Он только об этом и говорит, – согласился Иро и взял с подноса чашу броана.

– Ну, ты бы тоже говорил, будь у тебя месмер.

– Слава пеклу, что у меня его нет. Я слишком занят тем, что не даю вам передÓхнуть. Мне некогда переживать о месмере.

Я широко улыбнулась.

– Джуни, а ты альверка?

– Да. Я профетик по части вкуса. Любимый род для королей и аристократов, по очевидным причинам.

Выражение лица Никласа превратилось в мрачную гримасу.

– Да, что для короля стоит отравить парочку профетиков? Видишь ли, те, чей талант кроется во вкусе, используются для дегустации еды.

Я никогда о таком и не думала.

– Но это ведь еще не все, Джуни, – сказал Раум.

Она хитро улыбнулась и посмотрела на меня.

– Я также чувствую вкус лжи.

– Лжи? Это, наверное, полезно, – месмер был потрясающим. Будучи аномальщицей, я всегда ошибочно полагала, что он меня удивить не может.

– Может быть очень напряжно, если меня окружают лжецы, – сказала Джунис. – Но да, это оказалось весьма полезным.

Никлас просиял, глядя на свою жену, как будто весь мир существовал лишь для того, чтобы в нем жила она. Он поцеловал ее в макушку, и я ничего не могла поделать с мыслями, перескочившими на Кейза. Он стал мягче, касался меня с нежностью, которой я не ожидала, но он все равно оставался Повелителем теней. Все еще был заперт во тьме.

– Джуни не могла ощущать вкус лжи, пока не связалась с тобой обетами, – сказал Иро, глотнув броана. – Что-то изменилось в ее месмере. Ты же, друг мой, просто стал еще невыносимее.

Все в комнате рассмеялись, но я шутки не поняла.

– А как брачные обеты связаны с месмером?

– Ты и правда немного знаешь о том, что значит быть альвером, да? – Никлас как-то растерянно посмотрел на меня. – Неважно. Давай побеседуем. Отвечая на твой вопрос: месмер можно использовать во многих клятвах. Контракты, запечатанные кровью альвера, почти нерушимы, но, когда два альвера приносят обеты друг другу, их месмер объединяется. Немалое решение и, если только оба не согласятся разорвать обеты, пожизненное.

По центру моего лба пролегла складка.

– В каком смысле «месмер объединяется»?