Ночь накануне

Ничем хорошим. Как говорил его старик, после полуночи ничего хорошего не происходит. Риду было тогда шестнадцать, и он считал своего отца идиотом, но теперь, оглядываясь назад, он считал, что старик был прав. Мужчина побарабанил пальцами по рулю, решив отказаться от глотка кофе, купленного с час назад в круглосуточном магазине, в котором работал прыщавый парень, выглядевший при лампах дневного освещения бледным и больным как героиновый наркоман. Рид чуть было не купил у него пачку сигарет, но затем передумал. Сейчас же, когда детектив сидел, уставившись в ночь, ему хотелось убить за возможность покурить.

Рид сменил Моррисет несколько часов назад и почти завидовал, что ей необходимо обратно к детям, своей маленькой семье. Почти. Он наблюдал, как она умудряется совмещать свои обязанности амбициозного полицейского и жизнь матери-одиночки, и удивлялся, откуда у нее берется столько энергии.

“Никотин и кофеин”, - так она ответила, когда Рид спросил ее об этом. “Это мой выбор наркотиков, а главное - они совершенно легальны”.

Прямо сейчас он мог бы воспользоваться обоими. Детектив подавил зевок и подумывал уже идти домой: здесь ничего не происходило. Важной новостью этого вечера стало известие, что Люсиль Васкес обнаружили в доме ее сестры во Флориде. Пожилая женщина устала и была напугана, и годами собиралась уехать из Саванны, но не бежала от чего-либо, заверила она Рида, когда ответила на его звонок, разбудивший ее. Люсиль уже несколько лет собиралась съездить к своей сестре. На самом деле, она планировала вернуться к похоронам. Ей просто была нужна передышка от всех этих дурных предзнаменований, смертей и напряженной работы, которой женщина занималась на протяжении большей части своей жизни.

- Я в порядке, - заверила его Люсиль, но когда он спросил ее о дочери, вспомнив о звонке детектива Монтойи из Нового Орлеана, она тихо ответила. - Мы уже не так близки, как раньше. - И добавила, - Марта собиралась приехать ко мне на Рождество, чтобы попытаться наладить взаимоотношения, но поскольку она так и не появилась, то я посчитала, что дочь передумала. Ничего странного. Такое уже бывало, когда она не общалась со мной где-то полтора года: ни открыток на день рождения, ни звонков на День матери или подарков на Рождество, вообще ничего. Но такая уж она есть.

Когда Рид объяснил интерес Монтойи к Марте, то Люсиль вздохнула. – По ней так и не скажешь. Как, наверное, и о любом другом ребенке. Не знаю. Проблемы с ней начались, как только она родилась. Я сделала все возможное, чтобы поднять Марту, но что поделаешь? Сейчас дети творят, что хотят. – Она продолжила длинный и скучный перечень причитаний в защиту своих материнских качеств, и когда Рид наконец повесил трубку, он знал о Марте Васкес не многим больше, чем ранее. Девушка пропала без вести, она направлялась в Саванну, но так здесь и не появилась. Ее мать не была обеспокоена этим фактом, так что, возможно, и ему не следует беспокоиться.

В доме началось какое-то движение. Открылась входная дверь. Освещенный светом из коридора, психотерапевт страстно поцеловал вдову и затем почти побежал к машине. Рид наблюдал за ними и гадал, что за фейерверки запускали эти двое. Он раздумывал, стоит ли ему поехать за Хантом, выяснить, что тот замышляет. Или остаться и дальше следить за домом.

Постепенно в доме погас свет, начиная с первого этажа. По-видимому, Кейтлин Бандо легла спать. Одна. Так почему, если они были любовниками, Хант не остался на ночь?

Рид посмотрел на часы и снова стал ждать. Прошло десять минут, двадцать. Он зевнул. Просидев полчаса в полной темноте, Рид решил, что с него хватит и поехал домой. Ему не платили за слежку за ней, и только его любопытство и упорство не давали ему заснуть и удерживали на улице. А завтра ему предстоит длинный день. Он в последний раз бросил взгляд на темные окна, включил зажигание и поехал. Когда Рид проезжал мимо ее дома, ему показалось, что одна из занавесок заколыхалась, но возможно это была лишь игра воображения. Рид приехал домой, снял одежду, включил таймер на телевизоре в спальне и лег спать.

Он уснул спустя несколько минут, так и не узнав, что Кейтлин Бандо наблюдала за ним через окно, терпеливо ожидая его ухода, а затем, удостоверившись, что он уже не вернется, тихо выскользнула в ночь.

Отморозки выстроились у сцены в “Киске в сапожках”. Сидя за невысокой стойкой, обрамлявшей танцпол, и кто-то, может, и поглощал содержимое своих тарелок, но все без исключения наливались спиртным, курили, шутили и пускали слюни, пока Шугар исполняла свой номер. Она высоко вскинула ногу, чуть не потеряв туфлю на пятидюймовой шпильке, затем прижалась к шесту в центре сцены, скользя по нему, словно по любовнику, двигаясь вверх и вниз, выставляя напоказ свою классную задницу.

Росс врубил басы на аудиосистеме, а пара ребят в джинсах, рубашках и подтяжках, стоя позади первого ряда постоянных клиентов, двигались под пульсирующий ритм так, чтобы она могла их заметить. Как будто она уделила бы им минутку днем. Или ночью. Извращенцы, все поголовно.