Ночь закончится пламенем

– Буду ждать тебя в царстве Аньлай, – усмехнувшись, добавил. – Там можешь обращаться ко мне «Ваше Величество».

С этими словами наследный принц покинул покои брата.

46

«Красота ее была настолько удивительной, что птицы падали с неба, а рыбы забывали, как плыть».

ЛЕТОПИСЬ ТРЕХ ЦАРСТВ, 954 Г.

Я бросилась к Лэю и с беспокойством осмотрела его ожоги.

– Я позову Отэм! – пробормотала я и повернулась к двери, чтобы окликнуть стражников, но Лэй остановил меня.

– Не нужно, – ровным голосом произнес он. – Не стоит ее волновать. С этим я и сам разберусь.

Я нервно сглотнула, не решаясь хоть что-то ответить. Странно, что он в первую очередь беспокоится об Отэм, хотя сам находится в таком плачевном состоянии. Но еще более странно то, что, оказывается, можно быть одновременно и добрым, и подлым, и что каким-то образом возможно сочетать эти противоположные качества в одном человеке.

Лэй отошел в сторону и открыл дверцы лакированного шкафчика, в котором, как я предположила ранее, хранились кувшины с вином. Но он вдруг достал стопку повязок. Я подошла ближе и заглянула внутрь, осознав, что ошиблась. Внутри находились всевозможные целебные средства. Вспомнив то, чему учила меня Сюин, я намочила ткань водой и кивком указала Лэю на софу.

Некоторое время он молча разглядывал меня, но все же подчинился. События этой ночи приняли неожиданный для меня поворот, но я все еще собиралась завоевать расположение принца. Я села рядом с ним и приложила прохладную влажную ткань к его покрасневшей коже со вздувшимися волдырями. Затем я попыталась развязать тесемки на его халате, чтобы осмотреть ожоги под одеждой. Он вдруг замер, а я подумала, что вот сейчас он меня оттолкнет. Но в следующий момент Лэй сам развязал халат, и мой взгляд упал на его многочисленные шрамы, как старые, так и новые. Эти отметины совсем не вязались с образом избалованного принца, который якобы проводил все свое время, выпивая и веселясь.

– Кто это сделал? – тихо спросила я. – Твой брат?

Губы Лэя тронула печальная улыбка. В этот раз он сделал глоток вина прямо из кувшина.

– Он тоже приложил руку.

«Так это сделал твой отец», – подумала я, но вслух произносить не стала. Как же бесчеловечно! Лэй стал принцем, но рос во дворце, полном гадюк.

Мы оба замолчали, я промыла его раны и нанесла мазь из меда и корня пэйцзи на шею и грудь. Все это время Лэй не сводил с меня взгляда, но это больше не раздражало меня. Потому что мысли были заняты другим.

Личная стража Лэя до сих пор не вернулась, и он уже осушил третий кувшин с вином.

Я закончила обрабатывать его раны и вытерла руки о влажную ткань. Но прежде, чем я успела подняться, Лэй схватил меня за запястье.

– Спасибо, – произнес он и добавил: – Мэйлин.

В животе разлился жар, когда я услышала, как он произнес мое имя. Он понял, что я почувствовала, по выражению моего лица, и коснулся губами кожи с внутренней стороны моего запястья. Кедр и жасмин, как тогда, во сне. Я разрывалась между двумя желаниями: оттолкнуть его или прижать к себе.

Он едва ощутимо провел кончиками пальцев по моим обнаженным ключицам, а затем коснулся ладонью моей шеи. Тело пронзила дрожь, а кожа покрылась мурашками. Мои собственные ожоги оказались несерьезными, ведь горячий воск касался моей кожи недолго, на ней остались лишь красные следы, по которым Лэй теперь нежно проводил пальцами. Я смотрела на невероятно красивое лицо принца, не отрываясь.

Он не был злом во плоти, как я думала сначала, но все равно это не делало его хорошим. Просто на фоне всех остальных монстров, с которыми мне пришлось столкнуться, я смогла увидеть в нем хоть что-то положительное. Но даже понимая все это, я не могла отрицать, что от его близости внутри все стягивалось в тугой узел.

Лэй устроил ладонь на моем затылке, и я непроизвольно закрыла глаза, ожидая, что он сейчас меня поцелует. Но в следующий миг его губы коснулись моего лба, затем мочки уха, а потом и чувствительной кожи на шее. Все внутри меня уже горело огнем. Почему же мне так сильно нравилось то, что сейчас происходило? Это поражало, сбивало с толку и злило меня. Он был так близко, тепло его тела окутывало меня, но вместо того, чтобы чувствовать отвращение, я отчаянно желала большего. Но как же могла я наслаждаться его прикосновениями, когда судьба всех, кто мне дорог, была под угрозой?

«Потому что ты думаешь только о себе, – угодливо прошептал голос в моей голове. – Ты эгоистична и зациклена на себе, совсем как твоя мать. Ты жадная и ненасытная, как твой отец».