Ночное дежурство

Распухшие книги болтаются рядом и за спиной, мешая двигаться, потому что окружают ее уже на уровне бедер. Тележка упирается ей в спину, и она отталкивает ее со всей силы. Та врезается в дверцы лифта так, что кабина содрогается. Наверное, результат не только в этом, потому что спустя какие-то секунды усилившийся поток жижи поднимается ей до самых ребер. Агнес вскидывает руки повыше, но только потому, что понятия не имеет, что еще можно сделать, и тут тележка толкает ее в грудь. У нее едва остается время, чтобы помолиться, но молитва получается недолгой, потому что остатки той рожи ложатся на ее лицо плотной маской.

Она начисто лишена черт, как нога слизня, но при этом растянута в широкой и вялой ухмылке, гораздо хуже ухмылки идиота. Агнес впивается ногтями в трясущуюся, лишенную шеи голову и отрывает ее от себя, но конечности твари скользят сзади по шее, смыкаясь. Почему же их невозможно отцепить, раз в них нет ни костей, ни мышц, и ее пальцы протыкают их запросто – раз они даже сами сомневаются в собственной форме? Голова и то, что там сейчас вместо лица, придвигается к ней все ближе и ближе, и Агнес почти рада черноте, которая сначала заполняет ее рот и нос, а потом глаза и разум чем-то более плотным, чем просто темнота.

Глава двадцать первая

Ангус

– Ладненько, почему бы тебе не заставить меня улыбнуться. Скажи, что там что-нибудь уже исправили.

– Надеюсь, скоро починят предохранители. Рей ушел вниз.

– Кажется, он там уже довольно долго, или я просто потерял счет времени?

– Да, действительно, он там уже какое-то время. Может потому, что сейчас так поздно.

– Он мог заснуть во время работы, ты хочешь сказать?

– Нет, но ему же требуется найти дорогу и сделать все в темноте. Вам не кажется, что на будущее стоит держать там лампу?

– Как-то слишком примитивно, керосиновую, что ли? Ах да, ты имеешь в виду электрический фонарик. Я думал, Найджел раздобыл для вас свет.

– Свет только здесь. Внизу его нет.

– В любом случае, почему Найджел не отвечает? Ангусу не обязательно говорить все время самому.

– Дело в том, что Найджела здесь нет.

– Черт побери. Так, значит, нас все бросили? Куда это он подался?

– Аньес застряла в лифте, и он пошел посмотреть, то есть посмотреть он не сможет, он пошел проверить, нельзя ли ее вызволить. Мне кажется, пока у него не получилось.

– Кто?

– Найджел. Вы же только что спрашивали о нем.

– Я знаю, о чем я спрашивал. Я пока еще при тех же мозгах, с какими пришел сюда. И я сейчас спрашиваю, как ты назвал девушку в подъемнике.

– Аньес. Должно быть, вы слышали, что ее так называют. Так ей больше нравится.

– А ты, Ангус, стараешься делать так, как нравится другим? И тебе не кажется, что это может пагубно повлиять на всю нашу работу здесь.

– Не понимаю, как желание ладить с людьми может дурно повлиять на работу.

– Когда так стараешься угодить всем вокруг, то вряд ли рискнешь сделать что-нибудь лучше других, правильно? Ты должен знать, что таким образом команде не поможешь. Кроме того, я не об этом говорил.

– Значит, вообще не стоило говорить.

– Что? Я не расслышал. Так вот, я имел в виду, что ее имя может стать проблемой.

– Не понимаю, каким образом.

– Ну, так подумай об этом. Вы, британцы, действительно произносите слова не так, как пишете, верно? Может, по этой причине и полки у нас в беспорядке. И одно слово вместо другого ничо тут не исправит.

– По крайней мере, мы обходимся без «ничо», в отличие от некоторых из вас – как вы их там называете? – «понаехавших».

– Я все равно тебя не слышу, Ангус. Не забывай о двери. Ладно, я рад, что у нас появилось время поболтать, но мне кажется, пора уже заканчивать перерыв. И тебе предоставляется шанс.

– В каком это смысле? Шанс на что?

– Эгей, о чем мы с тобой только что толковали?

– Не уверен. Я не так уж много говорил.

– Дверь. Попробуй дверь.

Ангус гремит ручкой и наваливается на дверь, толкает ее, но с тем же успехом он мог бы попытаться подвинуть часть стены.

– Она не поддается.

– У нас нет времени на баловство. Это не та улыбка, которая мне необходима. Посмотрим, сможешь ли ты вызволить меня, работая головой. Мне кажется, Рей с Найджелом не расстроятся, если, вернувшись, обнаружат, что ты избавил их от дальнейших кривляний. – И Вуди прибавляет едва слышно: – Иногда так хочется махнуть рукой на этих бриттов.

Ангус заносит ногу для пинка. Он не собирается ломать дверь, однако Вуди этого не узнает. С другой стороны, грохот может возобновить поток его комментариев, которыми Ангус уже сыт по горло. Если удастся освободить Вуди, Ангус, по меньшей мере, сможет уйти отсюда. Беда в том, что сейчас вокруг царит тишина, истолковать которую он не в силах.