Ночное дежурство

– Зависит от того, кто бежит за тобой, так бы ты сказал, Грэг?

Лицо Грэга белеет от ярости, выдавая, что он размышлял как раз в этом направлении.

– Ладно, Росс, если ты готов, – произносит Конни, спеша к выходу. Она подходит к панели с клавиатурой у двери, и ее пальцы замирают в нескольких дюймах над ней. Она не может вспомнить ни единой цифры кода.

Должно быть, он стерся из памяти от усталости или канул где-то в глубинах мозга, но чем старательнее она пытается извлечь его, тем сильнее впечатление, что голова заполнена туманом, который клубится бесформенными массами за стеклом витрины. Конни от отчаяния пытается воспроизвести код в воздухе перед клавиатурой, в надежде, что руки сами вспомнят, как они помнят расположение букв на компьютерной клавиатуре, и тут на нее из всех темных углов обрушивается голос Вуди.

– Ну надо же, опять кто-то не работает?

Она пытается обратить все в шутку, снимая трубку с ближайшего телефона на прилавке.

– Только мои мозги.

– Угу.

Она хотела бы услышать в ответ что-нибудь не настолько похожее на согласие, пусть даже он и не стал сообщать об этом на весь магазин.

– Не могу вспомнить код для выхода, – признается она.

– Ясно.

Он явно имеет в виду не нынешнюю ситуацию.

– Вы мне не напомните?

– С чего он вдруг потребовался прямо сейчас? Что-то я не наблюдаю за окном дневного света, да и полно работы еще не сделано.

– Мы сделаем все быстрее, если Аньес будет нам помогать, кроме того, мы действительно обязаны ее освободить. Откуда нам знать, сколько воздуха там осталось.

– В подъемнике, где всего один человек? Полным-полно, как мне кажется.

Конни с тоской понимает: надо было напирать на идею, что, освободив Агнес, они получат лишние руки.

– Она же там в кромешной темноте, – Конни едва не умоляет. – Как же мы можем оставить ее в таком положении?

– Так ведь Найджел там, разве нет?

Перспектива объяснять все в подробностях насчет Найджела вгоняет ее в окончательный ступор.

– Непохоже, чтобы он добился успеха.

– По-видимому, не он один. – Не успевает она решить, в ее ли огород камень, как Вуди прибавляет: – Значит, Росса ты считаешь вполне заменимым, я верно понял?

– Он сам вызвался.

– И тебе неинтересно, почему ему так хочется покинуть нас.

– Не думаю, что он хочет именно этого.

– И он ответит точно так же, если его спрошу я, как думаешь?

– Уверена, ответит.

– В таком случае, не стану утруждаться. Тот, кто хочет уйти, – тот, в ком мы меньше всего нуждаемся. Отпусти его, если это твое решение.

Шорох статического электричества сменяется тишиной, как будто Вуди собирается положить трубку, и Конни боится, что он забыл ее вопрос или ему плевать.

– Вы собирались напомнить мне код.

– Какой же там был? Цифры или графика? – Статическое электричество похоже на дыхание за плечом. – Ладно, посмотрим, что у тебя получится, – произносит он и невнятно бубнит код.

Вуди действительно насмешничает? Конечно, он не стал бы давать ей неверный код, но вдруг он опасается, что верный не сработает? Конни возвращается к выходу и одним пальцем, чтобы наверняка, набирает те цифры, которые он помог ей вспомнить. Она берется за дверную ручку, похожую на ощупь на ледяной сгусток тумана, и дергает.

Дверь цепляется за что-то, чего она не может разглядеть, а затем со скрежетом поворачивается внутрь. И словно впускает промозглость и затхлый запах тумана. Хотя Росс не слышал комментариев Вуди, она чувствует себя обязанной подбодрить его, только не может ничего придумать.

– Не простудись и не заблудись, – старается она выговорить, а затем приходится добавить: – Шутка. Аньес будет очень благодарна. И все мы. Возвращайся быстрее.

Росс выходит из магазина раньше, чем она успевает договорить. Она идет за ним, чтобы проводить взглядом. Когда он проходит вдоль витрины, почти бегом, то искоса и с тревогой смотрит на Мэд. Он не успевает дойти до конца здания, когда туман понемногу окутывает его силуэт и скрывает совсем. Туман обволакивает Росса и заглушает его шаги, пока они не начинают звучать так, словно тротуар размяк. Конни слышит, как шаги затихают, и думает, не крикнуть ли последнее напутствие, когда Вуди интересуется:

– Неужели мы потеряли и Конни?

Ей кажется, что целый магазин служит ему ртом. Она заходит обратно, чтобы отрицательно помотать головой в ближайшую камеру, нацеленную на нее. Внутри «Текстов», к ее огорчению, царит та же ночь, что и снаружи: скупое и плоское освещение, лишающее все вокруг красок, липкий, незаметно обволакивающий холод, и даже противоположная стена торгового зала теряется в тусклой серости, гораздо более плотной, чем воздух. Конни поспешно закрывает дверь и заносит палец над клавиатурой, но передумывает. Зачем же ей запирать Росса снаружи? А вдруг она не сумеет впустить его обратно? Она не в силах спорить на эту тему с Вуди. Поэтому просто пробегает пальцами по цифрам кода, не нажимая клавиш, а затем поднимает лицо на камеры, слушая, как стучат книги по полкам.

– Наконец у тебя получилось, Конни, – объявляет Вуди. – Пусть все остальные посмотрят. Вот что я называю улыбкой.

Глава двадцать третья

Росс