Ночное дежурство

И все-таки он был бы не против компании. Если бы Грэг держал свой рот на замке, Росс, наверное, взял бы с собой Джейка. Хотя Джейк, вне всякого сомнения, рассуждал бы вслух о том, что их ждет впереди. Росс сосредотачивается на быстрой ходьбе, не оставляя себе ни секунды на размышления, чтобы не сдаться. Его шаги звучат одиноко и жалко во всеобъемлющей тишине, как-то по-детски, и эта тишина угнетает не меньше тумана. Даже когда он вспоминает, что скоростная трасса закрыта, тишина не кажется от этого более естественной. С другой стороны, весь торговый центр рукотворный, и не значит ли это, что молчаливая темнота как раз возвращает место к его природному состоянию? Россу кажется, что с каждым вдохом он впускает в легкие туман, который накапливается, просачиваясь оттуда в мозг. В свете прожекторов, распухших, словно коконы, из которых вот-вот что-то вылупится, поблескивающая муть расстилается по пустынному тротуару и по асфальту без автомобилей, неохотно отползая лишь от фасадов магазинов. Рекламные плакаты в окнах «Веселых каникул» напоминают ему о множестве мест, где он хотел бы сейчас оказаться, хотя такое впечатление, что названия некоторых, написанные от руки, содержат ошибки, или он просто слишком устал и сам не понимает, как должны писаться эти слова, или все сразу? В «ТВиде» кто-то оставил включенные телевизоры, вероятно, настроенные на какой-то спортивный канал, потому что на всех экранах люди сходятся в рукопашной, но фигуры такие размытые и неустойчивые, что то ли тонут, то ли сливаются с темнотой позади или под ними. Во «Всякой всячине для подростков», должно быть, работает кондиционер: тонкие одежки колышутся в полумраке, как будто какой-то злоумышленник крадется за вешалками, впрочем, тогда этот злоумышленник либо совсем мал, либо перемещается на четвереньках. Россу даже кажется, он успевает заметить голову, точнее подобие головы, которая высовывается из ворота раздуваемого ветром платья на плечиках. Он ускоряет шаг, оставляя позади и эту витрину, и одинаковые тряпичные лица, во множестве глядящие стеклянными глазами из «Всего для малышей», однако от стремительного движения только хуже. У Росса остается ощущение, что среди кукол промелькнуло лицо, прилипшее к окну и похожее на подбрюшье улитки; еще ему кажется, он видел, как сплюснутые серые пузыри глаз движутся, размазываясь по стеклу, чтобы проследить за ним. Обернувшись, он, конечно же, не замечает ничего подобного, а блестящий вертикальный след на стекле явно оставлен стекающими каплями конденсата. Теперь он вышагивает вдоль фасада «Будь на связи», где несколько мобильных телефонов на полочках нервно помаргивают в темноте. Совершенно непонятно, что именно заставило их включиться, но его внезапно охватывает уверенность: все они передают одно и то же сообщение для него. Вероятно, если бы у него был мобильник, он мог бы позвонить, не уходя так далеко от магазина, или они имеют в виду что-то еще, чему он был бы рад еще меньше? Росс стремительно приближается к недостроенной части комплекса, где слова, накарябанные на фанерных щитах, которыми закрыты здания, совершенно утратили родственные связи с любым человеческим языком – мокрые подтеки исказили их, а заодно и схематичные рисунки рядом с ними, и теперь все это выглядит пробой пера некоего сознания, настолько примитивного, что его даже нельзя назвать детским. От всего увиденного Россу начинает казаться, что Заболоченные Луга вернулись в какое-то первобытное состояние, в эпоху до того, как здесь появился хотя бы проблеск разума, достойный упоминания. И он понимает, что благодарен сверх меры, когда слышит голос.

Голос доносится из проулка рядом с безымянными будущими магазинами. Из будки охраны, вытянутой белой коробки, лишенной каких-либо черт, с маленькими запачканными окошками, серыми, словно сгустки тумана. Росс не в силах разобрать ни слова, но это и не важно. В будке охраны по меньшей мере двое – и действительно, к двери ведут две цепочки грязных следов.

Может, Найджел там? И что тогда Росс должен ему сказать? Его уже начинает охватывать неловкость и смущение, однако стоит совсем немного замедлить шаг, как его пробирает озноб. Он с такой силой растирает руки, что звук трения заглушает голос, который, как он начинает подозревать, может и не принадлежит никому из людей в будке. Но если это радио, значит, кто-то его слушает. Вероятно, слушатель всего один, потому что только одна цепочка следов ведет к будке охраны, а вторая – из нее.

Тень Росса ложится на белеющую дверь, словно очередной образчик варварского искусства, когда он тянется к металлической ручке. Тот, кто в будке, наверное, спит, потому что радио явно потеряло волну. Смазанный голос звучит так, будто старается протолкнуть слова, если только это не одно слово, сквозь толщу грязи.

– Есть здесь кто? – кричит Росс, стуча по хлипкой двери.

По-видимому, это заставляет охранника выключить радио, но не ответить.