Ночное дежурство

– Спасибо, но только это действительно моя личная ответственность.

Джил не собирается притворяться перед самой собой: она предпочла бы, чтобы с ней поехал Джейк. Конни ясно дала понять, что села в машину Джил только по необходимости. Мокрые почерневшие пики живой изгороди смыкаются позади автомобиля. Пока они уплотняются, сливаясь с туманом в единый массив, Джил произносит:

– Значит, всю ответственность ты берешь на себя, говоришь.

– Только я не совсем уверена, удается ли мне это в полной мере. Разве что ты предложишь мне сесть за руль.

– Это совершенно точно исключено, спасибо.

– В таком случае ответственность за это придется взять тебе, правда? Но некоторые считают, что я не так уж плоха.

– Не припоминаю, чтобы я утверждала другое.

Конни поворачивает голову, словно желая, чтобы Джил увидела выражение ее лица. Когда Джил сосредотачивается на освещенном участке дороги, освободившемся от завесы тумана, Конни уточняет:

– За рулем.

– Некоторые считают, что я тоже.

– Подозреваю, что среди них твоя дочка.

– Она точно будет за меня, не сомневайся. – Джил крепче вцепляется в руль, стараясь не наговорить лишнего. – Она – причина, по которой я спрашиваю, какую часть вины ты готова принять на себя. Она – самая веская причина.

Шорох покрышек по мокрой дороге заполняет следующую паузу, в которую Джил снова отказывается смотреть на Конни, какое бы выражение лица она ни демонстрировала. В конце концов Конни произносит:

– Ничего.

Куцая дорожка словно подрагивает от недоверия, охватившего Джил, пока она снова не вцепляется в руль.

– Ну, просто так ты не выкрутишься.

– Тут неоткуда выкручиваться. Я появилась, когда прошло уже много времени с вашего с Джефом разрыва. Надеюсь, ты не говорила своей дочке ничего другого.

Джил чувствует, как ее разум распухает от многочисленных возражений, и это мешает машине даже сильнее тумана. Она не понимает, как позволила недопониманию разрастись до такой степени, однако какая-то часть ее не прочь использовать это как оправдание, чтобы напасть на другую женщину сейчас, когда та заточена с ней в ловушку. И ей требуется сделать усилие над собой, чтобы ограничиться всего лишь:

– Я спрашивала, собираешься ли ты сообщить тем, кому полагается, что ты дала добро на уход из магазина. Я была бы не против сохранить работу.

– Мне кажется, нам это вряд ли светит, как и Мэд с Джейком.

Теперь Джил чувствует себя ребенком, которому что-то пообещали, но обманули, и достаточно глупым, чтобы еще и протестовать:

– Но мы же сделали это ради Вуди тоже.

– В самом деле? А он мог подумать, что мы пытаемся от него сбежать.

– Но ты ведь об этом не расскажешь, правда? Кому от этого станет лучше?

– Я помогу телефонными звонками. Это я обещаю сделать до того, как лягу спать.

Джил уже не понимает, что имеет в виду Конни, если ее высказывания вообще несут какой-то смысл, а не просто сжигают в салоне кислород.

– В таком случае не мешай мне вести машину.

– Не помню, чтобы я затевала спор.

И Джил тоже не помнит – как будто память поглотила темнота, – однако ей не нравится ощущение вины.

– Может, постараемся поладить друг с другом, пока не выбрались отсюда?

– Думаешь, я не пытаюсь?

– Я лишь предполагаю, что нынешнее положение нравится тебе не больше, чем мне.

– Даже меньше.

Джил сделала все, что в ее силах. Невозможно спорить, если собеседники молчат. Она старательно игнорирует тяжелый сгусток враждебного молчания, в который превратилась Конни, поскольку отвлечься от ее присутствия не помогает даже движение вперед. Черная дорога нескончаемо ползет навстречу под слоем тумана, который как будто задерживают живые изгороди, и только повороты дороги заставляют Джил немного усиливать бдительность. Но и они проявляются настолько постепенно, что ей кажется, они нарочно не спешат, чтобы не беспокоить ее. Она понятия не имеет, сколько поворотов осталось позади в тумане и как далеко продвинулась «нова», когда Конни спрашивает:

– Ты это специально делаешь?

– Я ничего не делаю, а всего лишь веду машину.

– Вот об этом я и говорю. Ты специально ведешь ее настолько медленно, насколько это вообще возможно?

– Нет, я веду ее безопасно.

– Иногда бывает слишком безопасно. Неудивительно…

Когда она внезапно умолкает, Джил не сомневается, что именно хочет донести до нее Конни: именно таким и был брак Джил. Джил вдыхает затхлый на вкус воздух, который словно был создан для того, чтобы подавлять любые ответы, а потом слышит собственный вопрос:

– Неудивительно что?

– Удивительно будет, если мы обе не заснем раньше, чем доедем куда-нибудь. У меня такое ощущение, что мы еще не выбрались за пределы Заболоченных Лугов.

Джил старается не разделять ощущений Конни, однако ее собственные заходят еще дальше. Должно быть, идея родилась из-за недосыпа – идея, что их спор задумывался как дополнительное препятствие на пути. Эта мысль настолько поражает ее своим идиотизмом, что она резко произносит:

– А тебе хочется, чтобы я поехала быстрее и мы обе оказались в кювете?

– Не вижу я здесь никакого кювета. Я вообще ничего не вижу, кроме того, что вижу с самого начала, кажется, целую вечность.