Читаем Ночной корабль: Стихотворения и письма полностью

Обыкновенная, гнилая ночь,Плеск водосточных труб.Журчанье. Всхлипы.И вывеска, от собственного скрипаУставшая… О сердце, не пророчьО близости волнующих касаний,О шелесте цветов в глухой ночи!Полнеба заслонили кирпичи,И нет луны, и нет воспоминаний.Но вдруг – прозрачный луч, сквозная нить,Боль в сердце острая, – стрела? рапира?И, в жгучей боли, запевает лира,Которую сам Бог остановитьНе может… Я лечу в туман, в высоты,И голосом чужим пою стихи,
Раздвинув ночь.Как старые мехи,Они юны вином. В них зной и сотыАнтичных пчел… Мне много тысяч лет,И древний ветр дрожит в моих ладонях,В Эгейском море голубел рассвет…Рыбак смотрел, как билась рыба в тонях…В Эгейском море встали паруса,Так далеко и призрачно… грядою…Там, может быть, склонялись над водою,Сплетая из жасмина пояса,Там слушали, как тихо запевалаЗемля, встречавшая корабль Сафо…В окнеДрожит лицо, неведомое мне.
И темный дождь развесил покрывалоЗа этим бледным, пламенным лицом,Смотрящим из стекла. Она ли? Я ли?..Но лира смолкла, звуки отсияли,Боль разомкнулась сломанным кольцом,И в сердце нет ее услады жгучей.Чуть влажен лоб, и холодны виски,И вновь утеряны, хотя близки,Часы моей божественной падучей.Обыкновенное, больное утро. Тьма.Чахоточный рассвет угрюм и зелен,В такое утро путь единый велен:Бродить без цели и сходить с ума.Тоска и дождь. Косой кирпичный домПолнеба оторвал своим горбом;
Белье маячит на гнилом заборе,Протягивая к небу рукава…А я шепчу какие-то словаНенужные… О солнце и о море,Эгейском море…1935

* * *

Крестьянке – огород и дети,Рыбачке – океан да сети,Монаху – груз чужих грехов,А мне – три тысячи стихов.Все лягут в гроб. Я тоже лягу.Все вспомнят жизнь. Но я – бумагу!1934

* * *

Люблю пушистый мех, осеннюю листву,Глаза пантер, прохладу женской кожи,Тебя, которого, прогнав, не позовуИ горестно оплачу…Но дорожеВсего бесценного, сводящего с ума,То, что о нем я напишу сама.1935

* * *

Мы прощаем людям все ошибки,Все непоправимые грехи.Но нельзя пилой водить по скрипкеИ писать бездарные стихи.1935

* * *

Перейти на страницу:

Все книги серии Серебряный век. Паралипоменон

Похожие книги

100 великих деятелей тайных обществ
100 великих деятелей тайных обществ

Существует мнение, что тайные общества правят миром, а история мира – это история противостояния тайных союзов и обществ. Все они существовали веками. Уже сам факт тайной их деятельности сообщал этим организациям ореол сверхъестественного и загадочного.В книге историка Бориса Соколова рассказывается о выдающихся деятелях тайных союзов и обществ мира, начиная от легендарного основателя ордена розенкрейцеров Христиана Розенкрейца и заканчивая масонами различных лож. Читателя ждет немало неожиданного, поскольку порой членами тайных обществ оказываются известные люди, принадлежность которых к той или иной организации трудно было бы представить: граф Сен-Жермен, Джеймс Андерсон, Иван Елагин, король Пруссии Фридрих Великий, Николай Новиков, русские полководцы Александр Суворов и Михаил Кутузов, Кондратий Рылеев, Джордж Вашингтон, Теодор Рузвельт, Гарри Трумэн и многие другие.

Борис Вадимович Соколов

Биографии и Мемуары
Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное