Читаем Ночной корабль: Стихотворения и письма полностью

Такая музыка, такая слава,Такая вечность! – И такая месть:Быть только Богом, не имея праваНа самое простое счастье здесь.На теплое плечо (вдвоем сквозь бури!),На руку милую (о, протяни!).Пройдут века. В бессмертии лазуриЕго сонат рассыпятся огни,Но ни единой женщине не любыЕго сухие, жаждущие губы.

Итальянская опера

Легкость и хрусталь Россини –Соловьи полощут горло,Плещут дамы в ложе синейКружевами, веерами,И лорнирует ЭрцгерцогБледный профиль примадонны.Соловьи полощут горло.Вена пахнет апельсином.Крик в партере: «Viva! Viva!»Альмавива ловит розу.Истекая желтым воском,
Свечи млеют вдоль карнизовНад усталым Разумовским,Задремавшим в ложе синей.Разумовский! Это вызовСоловьиному Россини!А потом вспорхнула Вена,Прошуршала кружевами,Унесла рулады скрипокВ серо-бархатную ночь.Ветер. Снег. Погасли окна.Гаснут плошки. Мчатся сани.Под аркадой театральнойБьется мокрая афиша…Тише, тише… На афишеИмя:Людвиг ван Бетховен.«Это завтра?» (Тише… тише…Лист пульсирует, как сердце…)«Это завтра?» – «Я не знаю».– «Вы приедете?» – «Увольте!Тяжело, старо и дико!»– «Говорят, он сумасшедший?»
– «Он глухой». – «Глухой! О Боже!Но ведь мы еще не глухи!»– «Ходят слухи…»(Тише… Тише…Издалека: снег и ветер.Издалека: смерть и ночь.)

IV

Потертый, зеленый фрак.Белеют швы.Свеча оплывает. Мрак.Тень от большой головы…И мертвая тишина…В камине огонь потух.Ты видишь его, луна?Он зол, одинок и глух!Вчера – ледяная дрожьИ божественный нотный лист.Вчера – из враждебных ложВ лицо симфонии – свист.Дерзкая, на сквознякеХлопала дверь. ПустелЗал…
Он держал в рукеМириады миров. – Горел,Мчался в рокот и гром,На Страшный Суд.Не поняли?.. Но потомПоймут!Огарок, чадя, поник.В углах закачалась тьма.Он печальный, он злой старик,Он, должно быть, сошел с ума…На клавиши положилПальцы озябших рук.Пульсирует в сети жилЕдва зазвеневший звук.Не сердце! Не кровь! – ПрибойОт клавиш, от тишины…И плещется голубой,Смертельный хрусталь луны.Кутаясь в рваный плед,Бетховен, вздрогнув, беретАккорд… На тысячи летВперед.
1937

МИСТРАЛЬ

Мистраль – поэт – лицом к мистралюПусть мертв поэт, – мистраль поет.Поет, и плещет, и мететПрованса сумрачные дали.Разливами косматых тучУгрюмый запад опечален,И сходят с неприступных кручГиганты каменных развалин.И дремлет памятник в дымуТуманных зорь, в огне заката.Но на лету прильнут к нему,Пахнув лавандой, крылья брата,И в запахе родной землиОпять цветут, как встарь цвели.Стихи, не знающие ночи.Бессмертные, как высь и даль…И мертвому живой мистральЦелует каменные очи.1934

ВЕСНА БОТТИЧЕЛЛИ

Перейти на страницу:

Все книги серии Серебряный век. Паралипоменон

Похожие книги

100 великих деятелей тайных обществ
100 великих деятелей тайных обществ

Существует мнение, что тайные общества правят миром, а история мира – это история противостояния тайных союзов и обществ. Все они существовали веками. Уже сам факт тайной их деятельности сообщал этим организациям ореол сверхъестественного и загадочного.В книге историка Бориса Соколова рассказывается о выдающихся деятелях тайных союзов и обществ мира, начиная от легендарного основателя ордена розенкрейцеров Христиана Розенкрейца и заканчивая масонами различных лож. Читателя ждет немало неожиданного, поскольку порой членами тайных обществ оказываются известные люди, принадлежность которых к той или иной организации трудно было бы представить: граф Сен-Жермен, Джеймс Андерсон, Иван Елагин, король Пруссии Фридрих Великий, Николай Новиков, русские полководцы Александр Суворов и Михаил Кутузов, Кондратий Рылеев, Джордж Вашингтон, Теодор Рузвельт, Гарри Трумэн и многие другие.

Борис Вадимович Соколов

Биографии и Мемуары
Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное