Читаем Ночной корабль: Стихотворения и письма полностью

БЕРЕЗА

Мне будет жаль расстаться с нею,Она всегда была верна.С утра кивала мне она,В окне раскрытом зеленея.Когда бессонница меняЗвала к стихам глубокой ночью,Светясь от лунного огня,Как бы зажженная нарочно,Свечой серебряною став,Береза, не сгорая, тлела,И отражение, упав
В мою тетрадь, в тетради пело!Чернели на ее кореПометки клинописью древней.Писала ли она сестре,За тридевять земель, в деревню,В Россию дальнюю мою?Любила ли, как я люблю?Зимой, веселые подруги,Которым дорог снег-снежок,Она – в густые хлопья вьюги,Я — в оренбургский мой платокЗакутанные, жили рядом,Она – в саду, и я – в окне.
То, что недавно было садом,В сплошной тонуло белизне,И одиноко, в целом мире,В холодной пустоте вдвоем,Не в русской ли бескрайней шири,Казалось, обе мы бредем?В стране нездешнего мороза,Качаясь тихо на ветру,Искала ощупью березаСвою похожую сестру,И не нашла… Снега растаютВ саду, с которым я прощусь.
Покорная, береза знаетЗаранее разлуки грусть…А я, уйдя навек отсюда,Не раз, на утренней заре,Читать березам русским будуСтихи о дальней их сестре.Всю клинопись – письмо, дневник лиВ простые уложу слова…Как ветви медленно поникли!Как шелестят… Едва-едва…По-своему, наверно, любятСоюз неповторимый наш.Когда уйду, березу срубят,
Чтобы не портила пейзаж!Ведь казни только я мешала:Где заступлюсь, где упрошу.Она не знала, что дышала.Пока я вместе с ней дышу…Березы Родины! Скажу яВсё, что стихам сказать дано.Вы не найдете в них чужую,Быть может, мертвую давно.Ее конец от вас я скрою,Мне память о живой мила!Пусть к вам придет она такою,Какою в жизнь мою вошла.

БЕЗ ЗВЕЗД

Перейти на страницу:

Все книги серии Серебряный век. Паралипоменон

Похожие книги

100 великих деятелей тайных обществ
100 великих деятелей тайных обществ

Существует мнение, что тайные общества правят миром, а история мира – это история противостояния тайных союзов и обществ. Все они существовали веками. Уже сам факт тайной их деятельности сообщал этим организациям ореол сверхъестественного и загадочного.В книге историка Бориса Соколова рассказывается о выдающихся деятелях тайных союзов и обществ мира, начиная от легендарного основателя ордена розенкрейцеров Христиана Розенкрейца и заканчивая масонами различных лож. Читателя ждет немало неожиданного, поскольку порой членами тайных обществ оказываются известные люди, принадлежность которых к той или иной организации трудно было бы представить: граф Сен-Жермен, Джеймс Андерсон, Иван Елагин, король Пруссии Фридрих Великий, Николай Новиков, русские полководцы Александр Суворов и Михаил Кутузов, Кондратий Рылеев, Джордж Вашингтон, Теодор Рузвельт, Гарри Трумэн и многие другие.

Борис Вадимович Соколов

Биографии и Мемуары
Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное