Читаем Ночной корабль: Стихотворения и письма полностью

Это правда! Не стыдно признатьсяНа пороге раскрытых дверей,Что труднее всего мне расстатьсяС дружбой. Но не людей, а зверей.Если я, уходя, и заплачу,То, наверно, припомнив до слезВ доме детства – семейку собачью,Ту, с которой так чудно жилось…Или в тропиках… День был обуглен,Словно дан на съеденье жаре,И зайчиху с зайчонком, из джунглей,Я нашла у себя во дворе.
Я кормила их свежей морковью,Я водой окропила крыльцо…Если это зовется любовью,То взаимность была налицо.Почему они выбрали дальний,Совершенно не заячий дом,Поселившись в машине стиральной,За негодностью сданной на слом?Или кот, постучавшийся ночью(Уходя, я тот стук узнаю!),Словно прыгнул с трубы водосточнойВ жизнь чужую, отныне свою!Пуст мой сад, и колодец мой высох,
Угасает за тучей звезда.Всех доверчивых, всех бескорыстныхУношу я с собой навсегда.Никуда? Впрочем, кто его знает!Может быть, никуда – это ложь?Может быть, кто-то в небе залает,Словно спросит: «Ну, как? Узнаешь?..»

ДРУГ

Он был от рожденья немой,Незнакомый с лестью и ложью.Он любил, как любить не можетНи один человек…
ДомойВозвращалась я, и стыдливо,Неуклюже, забыв себя,Подходил он ко мне, любя,Улыбался немного криво,И смотрел на меня, смотрелНемигающим, строгим взглядом,Словно взять с собою хотелВ смерть.И в смерти остаться рядом.Охранять мой дом и покойНе его ли случай поставил?Но ведь о любви такой
И писал коринфянам Павел:О любви, что не верит в зло,Не противится и не ропщет.И сложнее быть не могло,И вовеки не будет проще.Вот пишу о нем, и от слезУплывает в туман бумага…Он был бесхитростный пес.Дворняга.

ОРЕХ


Светлане Соложенкиной

Перейти на страницу:

Все книги серии Серебряный век. Паралипоменон

Похожие книги

100 великих деятелей тайных обществ
100 великих деятелей тайных обществ

Существует мнение, что тайные общества правят миром, а история мира – это история противостояния тайных союзов и обществ. Все они существовали веками. Уже сам факт тайной их деятельности сообщал этим организациям ореол сверхъестественного и загадочного.В книге историка Бориса Соколова рассказывается о выдающихся деятелях тайных союзов и обществ мира, начиная от легендарного основателя ордена розенкрейцеров Христиана Розенкрейца и заканчивая масонами различных лож. Читателя ждет немало неожиданного, поскольку порой членами тайных обществ оказываются известные люди, принадлежность которых к той или иной организации трудно было бы представить: граф Сен-Жермен, Джеймс Андерсон, Иван Елагин, король Пруссии Фридрих Великий, Николай Новиков, русские полководцы Александр Суворов и Михаил Кутузов, Кондратий Рылеев, Джордж Вашингтон, Теодор Рузвельт, Гарри Трумэн и многие другие.

Борис Вадимович Соколов

Биографии и Мемуары
Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное