Ночной цирк

— Спасибо, — говорит Селия. — А теперь идите и постарайтесь отдохнуть.

Поппета обнимает её, прежде чем выскользнуть за дверь, обратно в коридор. Виджет задерживается на мгновение.

— Прости, — говорит он.

— Тебе не за что просить прощения, — говорит она ему.

— И всё же, прости.

Он целует ее в щеку, прежде чем выйти, не дожидаясь ее ответа.

— Что это было? — спрашивает Поппета, когда Виджет к ней присоединился в коридоре поезда.

— Она позволила мне, прочесть её, — отвечает Виджет. — Всю её, ничего не утаивая. Она прежде так никогда не делала.

Он отказывается это обсуждать, пока они медленно идут по коридору поезда.

— Как думаешь, что мы должны делать? — спрашивает Поппета, когда они добирались до своего вагончика, а мармеладные котята ползают у них на коленях.

— Думаю, нам следует подождать, — говорит Виджет. — Думаю, это всё, что мы можем сейчас сделать.

* * *

Оставшись в одиночестве в своей комнатке, заполненной книгами, Селия начинает рвать свой носовой платок на полоски. Затем она кидает кусочки шелка и кружева в пустую чайную чашку и поджигает. Она повторяет весь процесс снова и снова, работая до тех пор, пока подожженная ткань не обугливается, оставаясь белой, но при этом охваченной пламенем.

Догонялки

По дороге из Бостона в Нью-Йорк, 1 ноября, 1902

Это утро холодное и серый шарф Бэйли не выглядит элегантным в паре с его новым угольно-черным костюмом, да он и не уверен, что эти два цвета оттеняют друг друга, но на улицах и станции так много суеты, что ему недосуг беспокоиться о том, как он выглядит.

Здесь есть и другие сновидцы, отправляющиеся в Нью-Йорк, но они достают билеты на поезд, идущий позже, так что вокруг звучат прощальные слова и возникает путаница с многочисленным багажом, пока они наконец-то не поднимаются в вагон.

Поездка продвигается очень медленно и Бэйли сидит, пялясь в окно на проплывающий ландшафт и грызя ногти.

Виктор садится рядом с ним, держа в руках книгу в красном кожаном переплете.

— Я подумал, что ты захочешь почитать что-нибудь, чтобы скоротать время, — говорит он, отдавая книгу Бэйли.

Бэйли открывает обложку и просматривает книгу, которая, к его удивлению, оказывается тщательно подобранным альбомом. Большинство черных страниц заполнены статьями, вырезанными из газет, но на некоторых от руки написаны письма, которые датируются как несколькими годами, так и десятилетием.

— Не все из них на английском, — объясняет Виктор, — но большинство статей ты сможешь прочесть.

— Спасибо вам, — говорит Бэйли.

Виктор кивает и возвращается на свое место в вагоне.

Пока поезд, пыхтя, еле тащится, Бэйли забывает о пейзаже за окном. Он все читает и читает слова, написанные герр Тиссеном, находя в них знакомое и увлекательное.

— Никогда не видела, чтобы ты проявлял такой интерес к новому сновидцу, — слышит он, как Лорена обращается к брату, — Особенно, что касается того, чтобы поделиться своими книгами.

— Он напоминает мне Фредрика, — лишь отвечает Виктор.

Они уже почти доезжают до Нью-Йорка, когда свободное сидение напротив Бэйли занимает Элизабет. Он отмечает место в середине статьи, в которой сравнивается игра света и тени, в частности в Индонезийском кукольном шатре, до того, как опускает альбом.

— Мы ведем странный образ жизни, гоняясь за своими грезами с места на место, — тихо говорит Элизабет, глядя в окно. — Никогда раньше не встречала столь юного сновидца, который так сильно чувствует цирк, как некоторые из нас почувствовали его лишь по прошествии нескольких лет. Хочу, чтобы у тебя было вот это.

Она протягивает ему красный шарф, которой только недавно связала. Он длиннее, чем думал Бэйли, глядя на ее вязание тогда, с замысловатым орнаментом узелков на каждом из концов.

— Я не могу взять его, — говорит он, часть его глубоко польщена, но другая часть очень хочет, чтобы люди перестали давать ему какие-либо вещи.

— Чепуха, — говорит Элизабет. — Я постоянно их вяжу, пряжи у меня от этого не убавилось. Я начала этот не для какого-то определенного сновидца, так что он твой.

— Спасибо, — говорит Бэйли, обматывая шарф вокруг шеи, несмотря на то, что в поезде тепло.

— Абсолютно не за что, — говорит Элизабет. — Мы скоро уже приедем, и нам останется лишь дождаться, когда зайдет солнце.

Она оставляет его у окна. Бэйли смотрит на серое небо со смесью спокойствия, восторга и волнения, которые не может совместить в себе.

Когда они приезжают в Нью-Йорк, Бэйли моментально поражен тем, как все выглядит. Однако это не значит, что отличия такие же в Бостоне, в Бостоне все равно есть хоть что-то знакомое. Сейчас, без уютного перестука колес поезда, его поражает, насколько он далеко от поезда.