Ночной цирк

— Он как будто утратил частичку себя, — говорит госпожа Падва. — Я и прежде видела, как он отдавался каким-либо проектам, но никогда до такой степени. Этот же высосал из него все соки, он стал бледной тенью себя прежнего. Хотя, что касается Чандреша, но и его призрак ярче, чем большинство людей. Я делаю, все, что в моих силах. Я нахожу авангардные балеты, чтобы заманить в его театр. Я служу ему опорой в опере, когда он должен делать то же самое для меня. — Она делает глоток чая из своей чашки, прежде чем добавить, — И я не завожу разговоры на деликатные темы, моя дорогая, но держу его подальше от шлейфов.

— Это кажется мудрым, — говорит Лейни.

— Я знаю Чандреша с тех пор, как он был ребенком, это наименьшее, что я могу сделать для него.

Лейни кивает. У нее есть и другие вопросы, но молодая женщина решает приберечь их для кое-кого другого, к кому она собирается нанести визит. Остаток дня они обсуждают только моду и различные направления в искусстве. Госпожа Падва настаивает, что сошьет менее торжественное платье, чем то из слоновой кости с добавлением черного узора, в персиковых и кремовых тонах, нарисовав эскиз в считанные секунды.

— Когда я отойду от дел и уйду на пенсию, это всё отойдет к тебе, моя дорогая, — говорит госпожа Падва, прежде чем Лейни покидает студию. — Я бы больше никому не доверила своё дело.

* * *

Кабинет довольно просторный, но выглядит меньше своих истинных размеров из-за большого объема содержимого. В то время, как стены по большей части состоят из матового стекла, большая их часть, в свою очередь, заставлена шкафами и полками. Чертежный стол у окна практически похоронен под грудой бумажного хаоса, всевозможных таблиц, диаграмм и чертежей. Мужчину в очках, сидевшего за ним, практически не видать, он незаметен, потому как почти сливается с окружающей его бумажной вакханалией. Звук от его карандаша, царапающего бумагу, так же методичен и точен, как тиканье часов в угла.

Этот кабинет точности такой, как кабинет в Лондоне, и в Вене, прежде чем он был перенесен сюда в Базель.

Мистер Баррис откладывает свой карандаш и наливает себе чашку чая. Он чуть не роняет её из рук, когда поднимает глаза и видит перед собой Лейни Бёрджес, стоящую в дверном проеме.

— Твоего помощника, по-видимому, нет на месте в данный момент, — говорит она. — Я не хотела тебя пугать.

— Всё в полном порядке, — говорит мистер Баррис, ставя свою чашку на стол, прежде чем подняться со своего стула. — Я не ждал тебя раньше вечера.

— Я села на более ранний поезд, — говорит Лейни. — И я хотела повидаться с тобой.

— Я всегда только рад, провести с тобой времени побольше, — говорит мистер Баррис. — Чаю?

Лейни кивает, пока пробирается через нагромождения в кабинете к креслу по другую сторону от стола.

— Что именно вы обсуждали, когда Тара приходила к тебе в Вене? — спрашивает Лейни, не успев еще присесть.

— Я думал, ты знала, — говорит он, не глядя на неё, сосредоточив всё своё внимание на заварнике, пока разливает чай.

— Итан, мы два разных человека. Только из-за того, что ты не мог никогда решить, в кого из нас ты был влюблен, не делает нас взаимозаменяемыми.

Он ставит чайник и готовит ей чай, прекрасно зная, какой она предпочитает, даже не задавая вопросов по этому поводу.

— Я много раз просил тебя выйти за меня замуж, но ты мне так ничего и не ответила, — говорит он, помешивая чай.

— Ты просил меня, после смерти моей сестры, — говорит Лейни. — Откуда мне знать, ты сам сделал этот выбор или выбор был сделан за тебя?

Он протягивает ей чашку чая, положив свою руку поверх ее, когда она её принимает.

— Я люблю тебя, — говорит он. — Я и её любил, но это было не то же самое. Ты дорога мне, ты для меня как семья, вы обе. И порой, даже больше.

Он возвращается на свой стул, сняв очки, чтобы вытереть их носовым платком.

— Сам не знаю, почему я ношу еще эти штуковины, — говорит он, глядя на очки. — Они мне без надобности вот уже много лет.

— Ты носишь их, потому что они тебе идут, — говорит Лейни.

— Спасибо, — говорит он, одевая их обратно, наблюдая за ней, как она отпивает свой чай. — Моё предложение всё еще в силе.

— Знаю, — говорит Лейни. — Я обдумываю его.

— Не торопись, — говорит мистер Баррис. — У нас времени предостаточно.

Лейни кивает, ставя чашку на стол.

— Тара всегда была рациональной, самой разумной из нас, — говорит она. — Мы всегда дополняли друг друга, вот почему мы всегда были хороши, за что бы не брались. Она приземляла мои образные идеи. Я видела свои задумки в деталях, в то время как она видела границы возможностей. Не видеть границы возможностей, вот почему я здесь, а её с нами нет. Я всегда рассматривала каждый элемент по отдельности и никогда не обращала пристального внимания, что те не подходят друг другу должным образом.

В наступившей тишине, отчетливо слышно тиканье часов.

— Я не хочу говорить об этом, — говорит мистер Баррис, когда тиканье становиться невыносимым. — Я не хотел этого разговора тогда с твоей сестрой, и я очень не хочу этого разговора сейчас с тобой.

— Ты знаешь, что происходит, ведь так? — спрашивает Лейни.