Носитель Искры. Тигр в волчьей шкуре

Первый — легальный. Шарталам просто нужно было снова каким-либо образом заслужить благосклонность дворца и на этот раз в билетах им бы вряд ли отказали. Правда, пираты уже больше не подходили, так как другие участки побережья находились под покровительством других дворянских домов. Де-юре и та территория, что Лаз зачистил, сейчас Шарталам не принадлежала. Но де-факто ещё полвека назад это были их земли и передача “Утренней слезой” доли заслуги Ин’Раконту не выглядела совсем уж неправильно. А вот если бы Лаз под прикрытием гильдии начал бы истреблять морских волков по всему побережью, то аристократы, в чьём ведении находились очищенные территории, точно начали бы возмущаться. Впрочем, получить признание можно было и другими способами, для мага уровня Мастера Метаморфоз в этом не было большой сложности.

Вот только для семьи, на которой все уже поставили крест, выдать несколько таких заметных подвигов подряд было бы по меньшей мере подозрительно. “Утренняя слеза” смогла объяснить свой поступок давним долгом Юланны перед прадедом Ин’Раконта. С учётом её возраста это было вполне возможно, а свидетелей обратного, по понятным причинам, найти было невозможно. Но во второго такого “должника” уже никто не поверит, слишком большое совпадение, а повторять один и тот же трюк с теми же действующими лицами дважды Лаз не хотел.

Были, впрочем, и второй путь. Очевидно, на этот раз нелегальный. И в каком-то смысле он был даже проще. Нужно было попросту “достать” приглашения через кого-нибудь из “знакомых”. Просто купить приглашения, к сожалению, было нельзя. И официально, ни какими-либо обходными путями. Всё-таки это был приём в императорском дворце. Если бы на мероприятие подобного уровня можно было попасть просто с помощью взятки, это в раз обесценило бы весь приём. Так что оставалось только просить о “лишних” билетах.

Кандидатов было несколько. Во-первых, герцог Раксал Римад. Он, конечно, ненавидел Шарталов, но вполне можно было придумать что-нибудь, чтобы он согласился поспособствовать появлению Ин’Раконта на приёме. Во-вторых, княгиня Саймская, хотя этот вариант, конечно, был наименее перспективен. Даже несмотря на то, что Фауст для княгини давно стал не просто телохранителем, на его просьбу подобного характера она бы вряд ли согласилась. А то ещё и стала бы допытываться, откуда пёстрый мечник знает Шарталов, если по условиям клятвы не может отходить от неё дальше чем на полкилометра. Ну и в-третьих, естественно, культ. Лаз ни на секунду не сомневался: для организации подобного масштаба получить парочку приглашений — раз плюнуть. Вот только это всё равно не могло быть дешёвым удовольствием. Лазу, который пока что не выполнил даже самого первого своего задания, вряд ли выдали бы приглашение просто за красивые глаза.

Однако попробовать ему никто не запрещал, да и особо подозрительным это вряд ли будет. К тому же Лазу было необходимо разобраться в намёках Сива по поводу контрагентов в культе. Так что примерно через неделю после последнего ночного визита, Лаз вновь оставил в условленном месте сообщение о том, что хочет видеть своего куратора. Молчаливый Мастер не заставил себя долго ждать, появившись тем же вечером.

— Я уже понял, что вы не любите долгие разговоры, — улыбнулся Мастер Метаморфоз, — так что сразу к делу. Мне нужны приглашения на юбилей кронпринца для Ин’Раконта, Рианета и меня.

Уже знакомым методом вскоре был оглашён закономерный вопрос.

“Зачем?”

— Парня отдали в академию и от моих преподавательских услуг отказались. Так что, хотя я и стал желанным гостем в поместье, возможностей видеться с ним и его отцом наедине стало значительно меньше. Тем более я практически лишился возможности как-то давить на Ин’Раконта. Приём — это отличный шанс не только дополнительно улучшить наши отношения, но и напомнить им обоим, что они могут получить, если вернут уважение и статус. Всё-таки Раконту недолго осталось, может удастся всколыхнуть в нём давно забытую жажду роскоши. Да и, чего греха таить, мне самому интересно посетить такое мероприятие, почувствовать, так сказать, запах наивысшей власти.

На последних словах Лаз постарался изобразить на лице выражение нездоровой одержимости, практически мании. Не слишком явное, переигрывать не стоило, но человеку, имеющему какие-то личные желания и цели всегда было легче поверить, чем бескорыстному самаритянину.