Нотки кориандра

Ардов достал газетный обрывок, найденный у репортера, и задумался. Кажется, он опять провалился в одну из своих «римских комнат», которые сотнями оставались открытыми в его памяти, сохраняя все подробности состоявшихся встреч и событий. В любое мгновение они готовы были принять сыщика, привыкшего бродить по ним в поисках упущенных деталей. Очень часто эти детали помогали Илье Алексеевичу обнаружить ту главную улику, благодаря которой удавалось взять след преступника.

— Ну что, все живы? — раздался чей-то бодрый голос.

Ардов ощутил на языке вкус пряного рассола. Голос показался знакомым. Уже зажженные лампы давали достаточно свету, чтобы сыщик признал в вошедшем с веранды офицере Третьего отделения Собственной Его Величества Канцелярии полковника Брусникина. С этим господином Илья Алексеевич познакомился полгода назад, когда в расследуемом деле оказались замешаны народовольцы.

— У меня сложилось впечатление, что целью налета был господин Ардов, — поделился мнением Петр Павлович.

— Почему вы так думаете? — живо отозвался Брусникин, подкручивая черный бретцельский[58] ус.

— Люди были подготовленные, с оружием явно знакомы, — пояснил свой вывод криминалист. — На отпор не рассчитывали, но не растерялись. Пока двое держали нас с господином полковником на прицеле и не давали поднять головы, третий обходным маневром проник в дом и попытался прикончить Илью Алексеевича.

— Думаете, ваши жизни их не интересовали? — уточнил жандармский офицер.

— По крайней мере тот, что ушел, имел возможность пустить в меня пулю без помех — у него еще оставалась пара во втором барабане.

— А он что же?

— Не стал… — поежился Жарков, припомнив наставленное на него дуло. — Ушел без выстрела.

Брусникин подошел к трупу и носком перевернул его навзничь. Ардов взглянул на мертвеца: на месте левого уха белел безобразный шрам наподобие приклеенного куска грязного засохшего теста.

— Безухий? — удивился Брусникин. — Вот и задержали… Все концы в воду.

— Это Демьян Зверев, отставной фельдфебель, — сыщик поднял глаза на Мосина, — участник организации взрыва у вас на заводе, Сергей Иванович.

Услышав фамилию преступника, Брусникин украдкой взглянул на вошедшего рослого вахмистра, чтобы убедиться, что тот услышал. Вахмистр едва заметно кивнул в ответ.

Жарков наскоро осмотрел убитого, разорвал на его шее гайтан и снял подвеску в виде медвежьей лапы.

— Печать Велеса, — повертев вещицу, заключил он. — Славянский оберег. Весьма популярен у болгар…

— Судя по возрасту, вполне мог воевать с турками в последнюю войну, — предположил Мосин. — Странно… Что могло заставить такого человека пойти на преступление? Убеждения?.. Нужда?.. Обман?..

Ардов невольно обратил внимание на наколку на тыльной стороне кисти убитого, выпростанной из рукава, — подобие картуша с саблями и надписью в центре щита «Шипка 1877»[59]

. Сам рукав был изодран. Сыщик достал клочок ткани, что снял с гвоздика под окнами квартиры Лундышева, и приложил к прорехе. И по цвету, и по выделке кусок совершенно совпал с материалом поддевки.

Брусникин дал задание своим людям убрать покойника, а сам увлек Жаркова на веранду, где принялся что-то обсуждать. Ардова это не удивило, он знал, что Петр Павлович иногда оказывал бывшим коллегам посильную помощь. Чем же еще можно объяснить настойчивое нежелание криминалиста видеть картину преступления в доме Лундышева в объективном свете?!

Илья Алексеевич вспомнил, как изменился в лице Жарков во время разговора у парадного подъезда в доме на углу Гороховой и Садовой после осмотра квартиры капитан-лейтенанта. Сыщик мысленно возвратился в то место и, повернувшись, попытался проследить за направлением взгляда криминалиста, желая понять, что его так обеспокоило. Присмотревшись к неподвижной черной карете, Илья Алексеевич приметил, как в приоткрытой двери мелькнула рука в белой перчатке под треугольным обшлагом голубого кителя. Вынырнув из «римской комнаты», Илья Алексеевич невольно перевел взгляд на полковника Брусникина, который продолжал разговор с Жарковым, энергично жестикулируя рукой в белой перчатке под таким же треугольным обшлагом.

Глава 26

Единственная ниточка

Накинув на плечи сюртук, Ардов, прихрамывая, вышел на веранду. Жандармы уже вернули под абажур исправленную керосинку.

— Я бы желал получить разъяснения, господа, — сказал сыщик как можно увереннее.

— О чем вы? — обернувшись, удивился Брусникин.

— Вы осуществляли надзор за Лундышевым, не так ли? В чем вы его подозревали?

— Это дело касается государственных секретов, я не могу разглашать.

— Меня только что пытались убить, — напомнил сыщик. — Думаю, причина — участие в этом расследовании. Вы обязаны посвятить меня в действия, которые предпринимаете со своей стороны.

— Сергей Николаевич, полагаю, господин Ардов прав, — вступил в разговор Жарков. — Дело отнюдь не закончено. Опасность не миновала.

Полковник некоторое время поиграл желваками, после чего энергично тряхнул головой.