Новое о декабристах. Прощенные, оправданные и необнаруженные следствием участники тайных обществ и военных выступлений 1825–1826 гг.

Тем временем В. И. Враницкий в ответах на вопросные пункты от 2 февраля дал показания, отрицающие принадлежность артиллерийских офицеров, – правда, тогда он отрицал и собственное членство. Но вскоре, признав его, Враницкий перечислил известных ему членов общества, среди которых назвал Врангеля, добавив, что видел его и Пыхачева на совещании в Лещине вместе с другими членами тайного общества – молодыми артиллерийскими офицерами. Враницкий, по его словам, наблюдал, как Муравьев-Апостол и Бестужев-Рюмин «возмущали и запаливали умы разными средствами сим молодым безопытным артиллерийским офицерам»[469]

. Присутствие Врангеля на общем собрании в Лещинском лагере, наряду с другими офицерами-артиллеристами, было обнаружено показаниями членов Славянского общества. Конкретно о Врангеле свидетельствовали П. И. Борисов, И. И. Горбачевский, В. А. Бечаснов, А. И. Тютчев, А. С. Пестов, Я. М. Андреевич, А. В. Веденяпин 1-й, И. М. Черноглазов, А. К. Берстель. Борисов передавал слова Бестужева-Рюмина, которые относились ко всем офицерам-артиллеристам, приехавшим на общее собрание членов Славянского и Южного обществ в Лещинском лагере: «Господа, это все члены». Однако, по словам Борисова, при Врангеле и других артиллеристах «ничего не было говорено об тайном обществе»; о членстве Врангеля, Пыхачева, Нащокина и других артиллеристов Борисов ничего более не знал: «Я никогда от них о сем не слыхал, хотя, будучи в… Лещине, часто с ними видался»[470]

. Горбачевский также свидетельствовал, что видел Врангеля на совещании у Муравьева-Апостола в Лещине. 13 февраля он подтвердил участие Врангеля в этом собрании, но о его членстве ничего более не знал. При артиллерийских офицерах, по словам Горбачевского, И. С. Повало-Швейковский резко отзывался о командующем 1-й армией Ф. В. Остен-Сакене и корпусном командире Л. О. Роте. Наконец, 26 февраля Горбачевский показал, что видел у Бестужева-Рюмина Врангеля, Нащокина, Пыхачева. Бестужев говорил при них, что «вся конная артиллерия готова», не раз повторяя, что бывает у них часто, что «Пыхачев, Врангель и Нащокин согласны на все»; сам Горбачевский с этими офицерами не виделся. В показаниях от 12 февраля Бечаснов реконструировал содержание разговора, который велся на том собрании, где присутствовали офицеры артиллерии. Представляя их, Бестужев-Рюмин, по словам Бечаснова, сказал: «Господа, это наши члены». В дальнейшем в основном говорили он и Муравьев-Апостол: о необходимости «восстановить» Конституцию, об угнетениях, которые испытывают все, и офицеры в особенности, «осуждали» правительство, наконец, речь зашла об императоре Александре I, который был выставлен как главная причина общественного зла: «…слишком стыдно, чтобы 50 миллионов страдали от одного человека». Высказывалось мнение, что надо «истребить сие зло», что «скоро будем счастливы». A.3. Муравьев и В. К. Тизенгаузен отзывались так же плохо обо всей императорской фамилии. Говорили о «силе тайного общества» и его действиях, которые скоро начнутся. Впрочем, по свидетельству Бечаснова, Пыхачев, Нащокин и Врангель прибыли на это собрание позже основных участников, находились очень недолго, ушли с него до завершения и слышали далеко не все. К тому же, большинство из присутствующих были заняты разговорами между собой: «говорили каждый между собой порознь». Наконец, Пыхачев и два других конноартиллерийских офицера (Врангель и Нащокин) «совершенно почти молчали». Тютчев подтверждал, что слышал от Бестужева-Рюмина о принятии Врангеля к тайному обществу, а Андреевич показал о присутствии Врангеля у Муравьева-Апостола, он считал Врангеля и Нащокина членами Южного общества[471]

. Веденяпин показал (в ответах на пункты от 10 февраля), что Врангель спрашивал у него о цели собрания у Муравьева-Апостола и в ответ на сообщенную цель заметил, что «надобно опасаться Бестужева, потому что он, конечно, будет скоро схвачен»[472]

. Берстель в ответах, датированных 9 февраля, показал, что он знал как членов тайного общества Пыхачева и Фролова. О Нащокине и Врангеле он «слышал впоследствии», что в лагере под Лещином им тоже было сделано предложение вступить в тайное общество и присутствовать на общих совещаниях, в силу чего они появились на собрании у Муравьева-Апостола, но, «услышав речь о Конституции, ушли»[473]. Громнитский свидетельствовал о том, что фамилии Врангеля и Нащокина часто «неоднократно произносимы были» лидером Славянского общества П. Борисовым. Черноглазов, отрицавший свою формальную принадлежность к тайному обществу, в начале июня 1826 г. показал о слышанных от Пестова словах, что «конной бригады… Врангель, Нащокин, подпоручик Новицкий, Высочин принадлежат уже к членам. Того же дня я, бывши у Врангеля, спросил его о том… но он… уверял, что он никогда ни от кого и не слыхал ни о каком обществе»[474].