Новое о декабристах. Прощенные, оправданные и необнаруженные следствием участники тайных обществ и военных выступлений 1825–1826 гг.

В эти же дни, по всей видимости, состоялся и первый допрос Молчанова, который был арестован 31 декабря, а затем вместе с Вадковским «взят» в главную квартиру 1-й армии. Особое подозрение вызвал тот факт, что оба офицера раньше служили в расформированном Семеновском полку[501]. Первоначально ситуация вокруг Молчанова не отличалась от положения других арестованных в связи с открытием тайного общества в 1-й армии и событиями мятежа черниговцев. Так, 12 января датировано отношение начальника Главного штаба И. И. Дибича к командующему 1-й армией Ф. В. Остен-Сакену, в котором содержалось требование «взять и прислать в Санкт-Петербург» Молчанова, как подозреваемого в соучастии в мятеже

[502]. Но уже 19 января корпусной командир Рот сообщал Остен-Сакену, что Молчанов отрицает свое участие в выступлении черниговцев, арестованные же мятежники отрицают его причастность к событиям. Рот предлагал начать особое расследование по этому вопросу. Согласно рапорту начальника штаба 1-й армии К. Ф. Толя Дибичу от 25 января, Молчанов не сознался в принадлежности к тайному обществу, а Вадковский не изобличил его в этом. Но, как считал Толь, «невзирая на то, он имеет быть отправлен в Санкт-Петербург тотчас, как скоро будет сделано окончательное исследование, не был ли он у Муравьева во время мятежа, ибо он сознался, что знал об отъезде Вадковского к мятежникам»[503]

. Вскоре, однако, позиция военного начальства 1-й армии изменилась: верх взяло мнение Рота. По докладу следственной комиссии 1-й армии Ф. В. Остен-Сакен счел возможным оставить Молчанова под арестом при штабе армии в Могилеве, как причастного к событиям в Черниговском полку, а его отправка в Петербург была отменена.

В ходе петербургского следствия прозвучали важные показания о принадлежности Молчанова к числу членов тайного общества. О надеждах руководителей мятежа на 17-й егерский полк свидетельствовал очевидец и участник событий М. Муравьев-Апостол в ответах на вопросные пункты от 29 января. Он показал, что «брат надеялс[я], что он (17-й егерский полк. – П. И.) к нему пристанет, потому что в нем были два члена Южного общества Молчанов и Александр Вадковский… брат имел намерения соединиться с 8-ю дивизиею». М. Муравьев-Апостол вместе с тем утверждал, что в Васильков приезжал один Вадковский, который «обещал приготовить 17 егерский полк», а затем уехал на полковую квартиру в Белую Церковь

[504]. Таким образом, на первом своем допросе М. Муравьев-Апостол назвал Молчанова среди известных ему участников тайного общества. Впоследствии он сделал дополнительное показание: Молчанова считал он членом еще и потому, что тот подал в отставку в 1824 г. вследствие неприятностей с корпусным командиром Ротом, при этом Молчанов тайно сообщил С. Муравьеву-Апостолу о своем намерении убить Рота за нанесенное оскорбление. Данное обстоятельство было подтверждено в показаниях С. Муравьева-Апостола от 16 апреля 1826 г. [505]

3 мая эти данные были сообщены Дибичу, который переслал их руководству 1-й армии для сведения комиссии в Могилеве. Молчанов на допросе признал свой конфликт с Ротом, но отказался признаться в намерении покуситься на его жизнь[506].

Наиболее тесно связанный с Молчановым подследственный, А. Вадковский, отвечая на допросные пункты от 5 февраля, продолжал держаться прежних показаний, данных в Могилеве: «В 17-м егерском полку никто даже не знал о существовании тайного общества, исключая Молчанова…», но вместе с тем отрицал его формальное членство в тайном обществе. На вопрос, почему он решил показать Молчанову записку С. Муравьева-Апостола, в которой говорилось о тайном обществе и его открытии правительством, Вадковский отвечал: «Живучи с лишком пять лет с Молчановым, мудрено мне было скрыть от него, что я получил записку от Муравьева… Я ему говорил, что я членом общества, но не открывал ему никогда цели оного… До сей поры знает он только, что есть какое-то общество, но ни цель, ни в чем оно состоит, ему неизвестно. Насчет того, что он не состоял в обществе, я готов присягнуть»[507]. Другие руководящие участники Васильковской управы либо ничего не знали о Молчанове, либо отрицали его формальное членство в тайном обществе[508].