Новое о декабристах. Прощенные, оправданные и необнаруженные следствием участники тайных обществ и военных выступлений 1825–1826 гг.

Данные об участии в тайном обществе «служащего в артиллерии» Голицына, а им мог быть только A. M. Голицын, – поступили в Комитет еще до показаний Вольского. 26 декабря на устном допросе, а затем в письменных показаниях А. А. Бестужев свидетельствовал о принадлежности к тайному обществу князя Голицына, служащего «в артиллерии», – правда, он делал оговорку об отсутствии личного знакомства с ним («которого не знаю») [549]. 28 декабря на основании устных допросов Оболенского, а также показаний Бестужева, Трубецкого и Щепина-Ростовского последовало распоряжение об аресте группы лиц, в том числе названного Бестужевым Голицына

[550]. Перед списком подлежащих аресту, включавшим Голицына, стояла резолюция Комитета: «Нижеследующих взять». На полях докладной записки против фамилии Голицына был поставлен знак «NB»; рядом – помета делопроизводителя Комитета: «Взять под арест». На полях записки имелась также помета А. И. Татищева: «Высочайше поведено взять. 29 декабря»[551]

. Но Голицын не был арестован ни в конце декабря 1825 г., ни в начале января 1826 г. Его арест произошел, судя по всему, лишь после показания Вольского, то есть после 12 января, по распоряжению великого князя Михаила Павловича[552]. Таким образом, решение об аресте Голицына принималось дважды; причины же, по которым первое распоряжение осталось невыполненным, пока не выяснены. Обстоятельства привлечения к следствию Голицына требуют дальнейшего изучения. В следственном делопроизводстве не обнаружены указания на сбор сведений о Голицыне и его допросы в январе 1826 г. Только в деле Н. М. Муравьева появляется запрос от 5 января о принадлежности к тайному обществу ряда лиц, среди которых значится «артиллерийский офицер князь Голицын», причем в примечании Комитет дополнительно запрашивал: «который именно». В своем ответе Никита Муравьев удостоверил свою полную неизвестность об участии в обществе офицера артиллерии

[553].

В письменных показаниях А. М. Голицын полностью отрицал свою формальную принадлежность к тайному обществу, настаивая на том, что только слышал о его существовании от Вольского, но не выражал согласия вступить в члены и больше ни разу не говорил с ним об этом. Тем временем в повторных показаниях от 3 и 11 апреля, сделанных в ходе особого расследования связей Голицына с тайным обществом, Вольский был более осторожен. Он утверждал теперь, что формально в члены общества Голицына не принимал, а только сообщил ему о существовании тайного общества, имевшего целью «распространение просвещения и усовершенствование самого себя». В повторных показаниях Вольский, в противоречие своему первому сообщению, заявлял, что не получал от Голицына согласия на вступление и больше с ним не встречался. Эти повторные показания Вольского были зачитаны на заседании Комитета 15 апреля. Характерно, что в журнале Комитета было особо отмечено это существенное для расследования изменение в показаниях Вольского: выяснилось, что Голицыну, который сначала был назван им членом, он лишь «говорил» о существовании тайного общества, причем «только глухо». Следствие отдало распоряжение собрать справки об участии Голицына в тайном обществе у «важнейших» членов. Оболенский и М. Муравьев-Апостол показали, что Голицына «имели в виду» (очевидно, в целях тайного общества) по его родству с В. М. Голицыным, но формально членом не считали. Рылеев и некоторые другие члены тайного общества, спрошенные о Голицыне, не знали о факте его вступления[554]

. На заседании 20 апреля Следственный комитет, после рассмотрения поступивших показаний и составленной на их основе справки о Голицыне, пришел к решению об освобождении его от ответственности из-за отсутствия «вины». По мнению членов Комитета, следовало «представить государю императору, что князь Александр Голицын к обществу не принадлежал и даже по сведению, которое имел о существовании оного, не мог подозревать противозаконной его цели». Резолюция императора гласила: «Выпустить»[555]. В справку «Алфавита» Боровкова были занесены только данные из повторного показания Вольского, согласно которому Голицын «не отвечал» на сделанное ему предложение стать членом общества, и основные пункты оправдательных показаний самого Голицына (показание А. Бестужева не было принято во внимание уже при решении участи Вольского)[556]. Но, в противоречии с вердиктом следствия о Голицыне, в итоговой записке о Вольском нашел отражение тот факт, что он «в сочлены, вскоре по вступлении своем, принял служащего в гвардейской артиллерии князя Голицына»[557].