Новое о декабристах. Прощенные, оправданные и необнаруженные следствием участники тайных обществ и военных выступлений 1825–1826 гг.

В отношении второй названной им фамилии следует отметить, что М. Муравьев-Апостол в данном случае не мог иметь в виду близкого к его брату С. Муравьеву-Апостолу заговорщика Ф. М. Башмакова: известно, что последний был в 1820 г. разжалован из полковников артиллерии в рядовые, без лишения дворянства[855]. Употребление по отношению к нему чина «полковник» в условиях следствия не вероятно. Об этом недвусмысленно свидетельствуют те показания М. Муравьева-Апостола, в которых упоминается Ф. М. Башмаков: они сопровождаются непременным использованием слов: «разжалованный», «разжалованный из полковников»; те же формулировки встречаются в показаниях других лиц и документах следствия: «разжалованный Башмаков», «разжалованный из полковников артиллерии», «рядовой»[856]

. Кроме того, известно, что Ф. М. Башмаков узнал о существовании Южного общества, по всем имеющимся данным, не позднее осени 1825 г. в Лещинском лагере. Нет никаких данных о том, что он знал о Союзе благоденствия или был его членом[857]. Поэтому в данном случае речь идет, безусловно, о другом Башмакове, имевшем чин полковника на момент начала следствия (1825–1826 гг.) и отошедшем от тайного общества задолго до 1826 г.

«Полковнику Башмакову», по биографическим реалиям, наиболее близок Дмитрий Евлампиевич Башмаков (1792–1835), офицер Кавалергардского полка, участник Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов: в 1813 г. он имел чин поручика, в 1818 г. – ротмистра (эскадронный командир), а с 1819 г. (после возникновения Союза благоденствия) – полковника. В апреле 1825 г. он, правда, вышел в отставку, но М. Муравьев-Апостол, находясь на Украине, мог об этом не знать. Д. Е. Башмаков, таким образом, был сослуживцем ряда видных деятелей тайных обществ, в т. ч. С. Г. Волконского и П. И. Пестеля, некоторых членов Союза благоденствия (например, довольно активного в привлечении новых членов С. Н. Бегичева). В 1826 г. Д. Е. Башмаков, будучи камергером, состоял при Новороссийском генерал-губернаторе М. С. Воронцове в чине действительного статского советника[858]

. Следствие не обратило, по-видимому, никакого внимания на показания Муравьева-Апостола о Полторацком и Башмакове.

А. В. Семенова, подготовившая к печати следственные дела членов Союза благоденствия, не преданных Верховному уголовному суду, сообщает, что один из таких членов А. В. Капнист показал на следствии о принадлежности к тайному обществу нового лица – Ивана Ивановича Логинова: «…среди членов Измайловской управы он называет имя Логинова, ранее не встречавшееся в источниках и отсутствующее в „Алфавите“ декабристов»[859]

. Уточним, что речь идет об особом «Измайловском обществе», которое составляли в основном офицеры л.-гв. Измайловского полка. Это был дружеский офицерский кружок политического направления, который постепенно, под влиянием членов Союза благоденствия М. М. Нарышкина, Е. П. Оболенского и А. В. Семенова, эволюционировал в сторону конспиративного тайного общества[860]. До сих пор было известно, что Нарышкин и Оболенский вошли в контакт с участниками этого кружка через самого А. В. Капниста и его брата С. В. Капниста. Но вновь опубликованные показания А. В. Капниста добавляют к этому новые сведения. Он показал, что в 1820–1821 гг., «…когда свидания наши начали иметь по даваемому Нарышкиным и князем Оболенским направлению некоторый вид тайного общества, то оставались уже не более семи членов Измайловских офицеров, более между собой дружных, именно Летюхин, Логинов,

Кутузов, Жуков, Немерович-Данченко, я и Миклашевский. Из коих в том же 1821 году Летюхин и Жуков вышли в отставку, Миклашевский и я были назначены адъютантами, Немерович-Данченко умер, остальные же два, Логинов и Кутузов, не знаю, были ли они преклонены войти в общество Союза благоденствия или тем кончили свои сношения»[861].

Итак, о принадлежности Измайловского офицера И. И. Логинова[862]к тайному обществу в числе «не более семи» близких к нему полковых товарищей (из показания несомненно следует, что ранее в тайный кружок входило большее число офицеров) свидетельствовал А. В. Капнист, показания которого служат одним из главных источников данных о существовании «Измайловского общества» в 1820–1822 гг.

Это показание А. Капниста, без сомнения, вполне авторитетно. Будучи Измайловским офицером, он играл руководящую роль в кружке вольнодумцев-измайловцев, связывая его с Союзом благоденствия. Особое внимание при этом стоит уделить тому, что Капнист и перечисленные им офицеры находились между собой в особых, «более… дружных» отношениях. Конечно, взгляды этих офицеров не могли быть для него секретом, как и их связи с тайным обществом. Все перечисленные им офицеры Измайловского полка (кроме не упоминающегося более в следственных документах Логинова) по итогам следствия оказались участниками Союза благоденствия и в качестве таковых внесены в «Алфавит» Боровкова.