Новое о декабристах. Прощенные, оправданные и необнаруженные следствием участники тайных обществ и военных выступлений 1825–1826 гг.

В книге М. А. Корфа «Восшествие на престол императора Николая I-го» упоминается о попытке неизвестного офицера ранним утром 14 декабря агитировать солдат 1-го батальона лейб-гвардии Преображенского полка. Содержание агитации заключалось в уговорах не присягать Николаю I; фамилия агитатора не приводится. Корф не назвал его имени, потому что, как и в других подобных случаях, тот был еще жив к моменту выхода книги в свет. Источник, положенный в основу изложения Корфа – записка генерал-адъютанта П. Н. Игнатьева, в 1825 г. командира 1-й гренадерской роты Преображенского полка (датируется 1848–1849 гг.)[988]. В этой записке офицер, который выступил на стороне заговора, был назван. Согласно изложению Игнатьева, во 2-ю фузелерную роту 1-го батальона преображенцев, квартировавшего по набережной Зимней канавки и Миллионной улице, в непосредственной близости от Зимнего дворца, в ночь с 13 на 14 декабря явился «незнакомый офицер, в адъютантском мундире». Согласно примечанию автора записки, это был «Александр Чевкин (брат сенатора), бывший адъютантом витебского генерал-губернатора князя Хованского. Ныне генеральный консул в Норвегии». Игнатьев свидетельствовал, что

Александр Владимирович Чевкин действовал довольно решительно: «Польстив нижним чинам уверением, что вся гвардия ждет от них примера и указания, объявил он в превратном виде о назначении на следующее утро присяги государю императору Николаю Павловичу и уверял, что он собою пожертвовал, чтоб спасти первый полк русской гвардии от присяги, дерзновенно называемой им клятвопреступлением». Несмотря на убеждения старшего фельдфебеля прекратить «пагубные рассказы», агитатор не унимался и продолжал уговаривать солдат. В итоге Чевкин был задержан нижними чинами, но в казарме отсутствовали ротный и батальонный командиры. Нижние чины вызвали «дежурного по батальону» прапорщика А. А. Урусова, который оказался совоспитанником Чевкина по Пажескому корпусу. К тому же «Чевкин встретил его жалобами (на французском языке) на грубости нижних чинов и угрозами, что он известит начальников о его неисправности». Урусов приказал его выпустить и «проводил с извинениями». Вскоре после этого фельдфебель Д. Косяков доложил начальству об инциденте, «и в продолжении ночи Чевкин был отыскан и арестован». Игнатьев сообщает, что это покушение осталось без всякого влияния на умы солдат[989]

.

Случай быстро дошел до сведения высшего начальства, чутко прислушивавшегося к малейшим признакам нарушения подготовки гвардии к принятию второй присяги, к любого рода противодействию в напряженной обстановке междуцарствия, и далее – до императора и его семьи. Так, упоминание об этом эпизоде есть в дневнике императрицы Александры Федоровны: «Преображенцы, напротив (в противоположность гвардейской конной артиллерии, где были беспорядки при присяге. – П. И.), прогнали одного молодого поручика, который спрашивал их, не думают ли они играть в присягу, один день Константину, другой день Николаю»

[990].

С другой стороны, знали о нем и заговорщики-декабристы: М. Бестужев писал в своих воспоминаниях, преувеличивая последствия эпизода с Чевкиным: «Преображенцев… [14 декабря] оставили тоже до вечера, хотя они, по убеждению Чевкина, решительно отказались присягнуть Николаю»[991]

.

И. Д. Якушкин, на основании главным образом рассказов Е. П. Оболенского и И. И. Пущина, писал в очерке «Четырнадцатое декабря»: «Чевкин, офицер Генерального штаба, теперь сенатор, и не бывший ни на одном из последних совещаний у Рылеева, 14-го рано утром пришел в первый батальон Преображенского полка и начал уговаривать солдат не присягать Николаю Павловичу. Фельдфебель той роты, в которой Чевкин начал свою проповедь, схватил его и посадил под караул»[992]. Здесь вместо А. Чевкина ошибочно назван его брат, офицер Генерального штаба Константин. Автор свидетельства утверждает, что Чевкин не был на последних совещаниях у лидера заговора Рылеева. Остается неясным, был ли этот офицер втянут в орбиту заговора другими участниками тайного общества.

П. Н. Свистунов в своих воспоминаниях, впервые опубликованных в журнале «Русский архив» в 1871 г., делится критическими замечаниями о мемуарном очерке Якушкина, посвященном событиям 14 декабря 1825 г. В их числе есть и такое: «Он… предполагает, будто бы К. В. Чевкин принадлежал к обществу (о существовании которого он вовсе не ведал)» [993]. Указание мемуариста весьма авторитетно: Свистунов был хорошо знаком с Чевкиным, учился вместе с ним в Пажеском корпусе и находился в постоянном контакте на протяжении 1825 г. Мемуарист авторитетно опровергает формальное участие в тайном обществе младшего Чевкина – Константина Владимировича, но при этом ничего не сообщает о принадлежности к декабристам Александра Чевкина и не касается его действий накануне 14 декабря.