Новое о декабристах. Прощенные, оправданные и необнаруженные следствием участники тайных обществ и военных выступлений 1825–1826 гг.

Очевидно, что хотя офицеры, вовлеченные в мятеж, избежали наказания и рассматривались как совершенно «невинные», все-таки сам факт пребывания в рядах восставших оказывал свое негативное влияние на отношение к ним. Правда, переход А. Ф. Багговута в л.-гв. Сводный полк, сформированный из нижних чинов, принявших участие в событиях 14 декабря 1825 г., и отправленный на Кавказ в целях искупления вины бывших участников мятежа, судя по данным полковой истории и его собственным воспоминаниям, был обусловлен не установленным фактом его участия в заговоре, а собственным желанием этого офицера, поэтому не может рассматриваться как репрессивный акт[1013]

. Однако имеются весьма примечательные, любопытные примеры другого рода: когда просочившаяся все же информация о причастности к тайному обществу влекла за собой соответствующие правительственные меры. Это, как уже отмечалось, касается в основном тех, кто обнаружил свое участие в тайном обществе декабристов во время «подписки» 1826 г. В отношении Д. И. Альбицкого, Градовского и П. Афанасьева фиксируется установление открытого или тайного надзора. Собирались сведения о С. Д. Нечаеве, после чего, возможно, был установлен тайный надзор и за ним; очевидно, такие же меры были приняты к И. М. Любавскому: на данную им «подписку» было обращено специальное внимание высших правительственных лиц.

Вместе с тем, можно констатировать вполне определенные затруднения в службе и отчетливо выраженное недовольство со стороны высшей власти в отношении тех бывших участников тайных обществ, кто пользовался репутацией «свободомыслящего» человека, вольнодумца. Это подтверждает пример С. С. Ланского, которому, несмотря на внешне благополучное развитие карьеры (правда, в основном он служил на постах гражданских губернаторов и в Сенате, что все же нельзя рассматривать в качестве успешного варианта карьеры государственного чиновника) выражалось, очевидно, недоверие и неудовольствие со стороны Николая I. Только в 1850-е гг., на исходе царствования, Ланской был назначен членом Государственного Совета и допущен к исполнению должности министра внутренних дел. Подтверждением этого наблюдения служат приведенное свидетельство мемуариста Я. А. Соловьев, опирающееся на слова самого Ланского. Это свидетельство передает фразу Николая I, который был хорошо осведомлен о либерализме Ланского. Видимо, немаловажную роль в реабилитации Ланского в глазах императора сыграла императрица Мария Федоровна. Напомним, что Соловьев передает мнение о том, что именно ей Ланской обязан был тем, что не пострадал «вместе с декабристами»[1014]

.

Особенно наглядный пример затруднений, вызванных обнаружившейся причастностью к декабристскому заговору и событиям 14 декабря 1825 г., представляет А. В. Чевкин. Как уже отмечалось, хотя он был избавлен от расследования и после скоротечного заключения освобожден (вероятнее всего, уже 15 декабря), по-видимому, получив прощение, но затем, по свидетельству хорошо знавшего его лица, некоторое время находился под надзором, оставаясь «в подозрении». В следующие годы отмечаются признаки явной опалы: через 4 года он был уволен от военной службы, а затем долго не мог поступить в гражданское ведомство. Подтверждают вывод о фактической опале А. Чевкина слова анонимного свидетеля, близкого к семье Чевкиных, ближайшего помощника К. Чевкина по его службе. Эти слова уже приводились; они свидетельствуют о том, что спасение А. Чевкина от наказания в 1825 г. произошло только благодаря «большим стараниям», предпринятым, очевидно, родственниками и влиятельными заступниками, но дальнейшая служба оказалась фактически невозможна, и он вышел в отставку. Возвращение на службу и последующее продвижение в чинах произошли только благодаря ходатайствам его младшего брата К. Чевкина, который пользовался поддержкой императора и значительным влиянием; только спустя многие годы, когда К. Чевкин стал сенатором и главноуправляющим ведомства путей сообщения, он смог обеспечить своего старшего брата достаточно высоким служебным положением на дипломатическом поприще. Ходатайствовал К. Чевкин за брата и позднее[1015]

. Очевидно, влияние брата и, в целом, родственного окружения сыграло решающую роль в «забвении» факта причастности А. Чевкина к событиям 14 декабря, в том, что его опала не стала бессрочной.

Изложенные наблюдения позволяют сделать некоторые выводы. Те лица, что были обнаружены как участники тайных обществ и восстаний декабристов, так или иначе понесли наказание, подверглись надзору либо опале. Обладавшие репутацией «либералов» бывшие участники тайных обществ и заговора 1825 г. также встречали затруднения по службе или выходили в отставку. Большая часть представителей группы необнаруженных участников движения избежала каких-либо последствий своего участия в нем.

Основные итоги