Новое о декабристах. Прощенные, оправданные и необнаруженные следствием участники тайных обществ и военных выступлений 1825–1826 гг.

Данные о процедуре приема, распространенной в «рылеевской отрасли», содержатся в показаниях самого Рылеева: «…принимающий должен был узнать образ мыслей принимаемого. Если сей последний пламенно любил Россию, если он для блага ее готов был на всякое самоотвержение, если был хорошего поведения, притом скромен и умен, то принимающий мог его принять немедленно, но кроме себя, не имел права открывать других членов. После уже, судя по деятельности его и способностям, ему открывались и другие» [422]. А. А. Бестужев специально отвел организационным принципам «рылеевской отрасли» отдельное показание. «Правила приема были следующие: во-первых, исследовать жизнь того, на кого метят… Чтобы узнать образ мыслей – начинать противоречить – и когда тот разгорячится – то и видеть образ его мыслей. Рассудительных брать со стороны доказательств, а пылких – блестящими картинами будущего… Честолюбивым оставлять надежду, как они будут славны, а людям, требующим руководителей уже с именем, не обманывая, намекать, что тут есть люди…»

[423]. После предложения вступить в тайное общество «обработка» согласившегося кандидата продолжалась. Стадийность «посвящения» была сложная. Полная цель тайного общества открывалась в зависимости от готовности новопринятого, не сразу. «Впрочем, о времени и решительных мерах никто не должен был знать, кроме Думы», – свидетельствовал А. Бестужев[424]

. В «рылеевской отрасли», согласно показаниям Бестужева, вновь принимаемым открывались данные о политической цели (в общем виде) и характере общества, его членах. Решительные меры и срок начала действия не объявлялся. Общение ограничивалось первоначально только тем лицом, кто предложил вступить[425].

Подробные показания о характере приема в низшую степень членства на юге дал С. Муравьев-Апостол в связи с запросом о членстве офицеров Ахтырского гусарского полка Арсеньева, Франка и Семичева. Он сообщил о подразделении членов общества на три разряда – старых членов, принятых после 1821 г. и «новопринятых». Согласно показаниям С. Муравьева-Апостола, низшему «третьему» разряду открывали далеко не все о конкретных планах руководителей, не знали они ни о внутреннем устройстве общества, ни об его руководстве, ни о средствах действия.

Дело не только в сроке пребывания в тайном обществе «полупринятых». Речь должна идти о том, насколько доверяли новому члену руководители тайного общества, насколько его считали готовым воспринять политические цели тайного общества в полном объеме. Некоторые вновь вступившие становились сразу активными участниками, как М. М. Спиридов или сам М. П. Бестужев-Рюмин. Другим открывать все планы и замыслы считалось излишним, они должны были узнать впоследствии о конкретных планах, в особенности если речь шла о военном мятеже. Принципы строгой конспирации не позволяли открывать весь объем цели и средств тайного общества всем новопринятым членам, не проверенным еще в полной мере и только испытывавшимся в качестве единомышленников. До «полупринятых» было донесено общее представление о политической цели: достижении представительного правления. Представление о средствах не было полностью ясным и включало различные варианты политического действия: воспользоваться военной силой или вообще – действовать по мере возможности, заявить о своих требованиях при вступлении на престол нового монарха. Новопринятые не принимали активного участия в делах общества, присутствовали только на нескольких совещаниях, на которых нередко одновременно происходило постепенно ознакомление новых членов с другими участниками, с целями общества, велась агитация для окончательного привлечения их в организацию.

К «третьему разряду» членов, по утверждению Муравьева-Апостола, принадлежали не только офицеры Ахтырского полка (Франк, Семичев), но и офицеры-артиллеристы (Пыхачев, Нащокин и др.), а также офицеры другого гусарского полка – принца Оранского (Паскевич, Веселовский); об этом Муравьев-Апостол свидетельствовал в отдельных показаниях, отложившихся в следственных делах этих офицеров[426]. Примеры показывают, что членов «третьего разряда» фактически считали уже сочленами, вошедшими в состав тайной организации. Не случайно об их приеме и поступлении в общество принимавшие члены сообщали руководителям декабристской конспирации. Так, например, Пестель прекрасно знал о том, что в тайное общество были приняты Пыхачев, Фролов (отрицавший на следствии свое членство), а М. Муравьев-Апостол знал от Бестужева-Рюмина, что он принял в общество Пыхачева, Нащокина и других артиллерийских офицеров. Бестужев-Рюмин сообщал о том, что «полупринятым» членам сообщалось цель общества – «искоренить злоупотребления правительства и ограничить власть государя»[427].