Новые марсианские хроники

— Легко! — вновь перебил его губернатор.— И не надо горячиться, Вениамин Аркадьевич, мы же с вами интеллигентные люди.

— Если сдадимся, что они обещают? — тихо спросил бородатый, обращаясь к командиру.

— Я расслышал вопрос,— отозвался губернатор.— Мы ничего не обещаем. В случае, если вы сдадитесь, ваше будущее неопределённо. Но это, друг мой, очень много в сравнении с тем, что известно о вашем ближайшем будущем, если вы НЕ сдадитесь. По большому счёту, мне всё равно. Но мне жалко моих людей, я не хочу, чтобы вы стреляли в них. Вы и так погубили сегодня многих. Да и наши гости тут ни при чём. Короче,— в голосе губернатора появилось нетерпение.— На обсуждение вам — пятнадцать минут. Если через пятнадцать минут вы не дадите определённого ответа, мои ребята будут штурмовать.

И разговорник отключился.

Голубоглазый обернулся к своим.

— Вот так,— сказал он. Потом, помолчав, добавил: — Я живым не сдамся.

— Я тоже,— отозвался бородатый.— Рудники. Лучше уж сразу.

— А я бы сдался,— сказала рожа со шрамом.— Душа — не воробей, вылетит, не поймаешь. Хоть месяцок, да пожить ещё.

— Хорошо, договорились,— вдруг заторопился командир,— это твой выбор. Сделаем хотя бы что-то.— Он обратился к нам, точнее ко мне: — Слушайте меня. Мы умрём, но вы — единственная надежда, что это будет не зря.

За ухом ещё саднило, и мне сильно хотелось сказать что-нибудь злорадное, типа: «А‑а, вот ты как запел, когда прижало…» Но удержался, понимая, что им сейчас много хуже, чем нам.

— Земля должна знать правду,— продолжал «командир».

— Какую правду? — впервые за всё это время открыл рот Боб. Я глянул на него. Видок у него был не самый бравый. Ещё бы. Каково это — сознавать, что только сейчас кто-то погиб, закрыв тебя своим телом.

— Что на Марсе нет свободных колонистов,— ответил голубоглазый.

— Заключённые-смертники? — догадался Боб.

«Командир» отрицательно покачал головой. Тут влез Чуч:

— А спецназ?

— Да, вольнонаёмную охрану с большой натяжкой можно назвать свободными колонистами. Но основная часть населения — убитые на войне.

— Как это? — не поверил я своим ушам и вспомнил Козлыблина с его игрушкой.

— Вы вообще-то знаете, что на Земле идёт война? — устало спросил командир.

— Когда мы улетали, никакой войны не было,— возразил Чуч.

— А я что-то такое слышал,— вмешался Пилецкий.— Но не поверил. Глупость какая-то. Будто идёт война, но она виртуальная. Вроде компьютерной игры.

Повстанцы переглянулись и невесело посмеялись.

— Значит, информация всё-таки просачивается,— сказал командир.— Я тоже ничего толком не знал, пока сам не попал сюда. И это при том, что я больше десяти лет преподавал в университете историю. На Земле, милые вы мои заложники, идёт мировая война. В ней участвует двенадцать держав. Но, как вы верно заметили, никто никого не убивает, никто не портит технику и не сносит с лица земли города. Война ведётся на виртуальном уровне. Но периодически подводятся итоги в реале. Во-первых, выплачиваются контрибуции, во-вторых, в программах этих виртуальных войн фигурируют реальные люди…

— И всех, кого «убивают», отправляют на Марс! — догадался я.

«Командир» покачал головой:

— Всей Солнечной системы не хватило бы. Слава Богу, отправляют не всех, а только разность. Например, в определённый период с одной стороны погибло три миллиона двести человек, а с другой — три миллиона сто восемьдесят. Вот эти двадцать человек разницы и изымаются. Из обращения. И тут они работают в пользу противника.

— Ужас какой-то,— сказал Чуч.

— Это не ужас. Ужас был, когда их изымали, но никуда не отправляли, а просто убивали. Так было лет двадцать назад, ещё до колонизации Марса.

— Как выбирают, кого из «погибших» отправить? — спросил Пилецкий.

— Имена всех виртуально погибших известны. Но это сотни тысяч, а то и миллионы. Вычисляют разницу, а потом конкретные имена получают с помощью жребия. Точнее, методом случайных чисел.

— Как вы узнали, что вы… погибли? — спросил я.

— Вы военнообязанный?

— Да.

— Я тоже. Меня призвали. А о том, что я убит, я узнал уже на Марсе.

— Дикость какая-то,— потряс головой Чуч.

— Война — всегда дикость,— возразил командир.— Сейчас человечество пришло к самой, пожалуй, гуманной её разновидности.

— Колония международная? — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Боб.

— Да, она делится на двенадцать губерний.

— Если вы сами говорите, что нынешняя война — самая гуманная, чего же вы тогда хотите? — спросил Пиоттух-Пилецкий.— Дезертировать из мертвецов?

— Это было бы неплохо,— сказал командир,— но сейчас — неактуально. Мы хотим, чтобы эта информация была открытой. Нельзя превращать людей в стадо, из которого на убой берут по жребию. А если уж это неизбежно, то человек должен хотя бы знать о такой возможности. Мы имеем сведения, что уже несколько лет жребий проходит нечестно, и случаи, когда правительство устанавливает бронь задним числом — в порядке вещей.

Меня осенило:

— А почему вы не торгуетесь? Поставьте условие, чтобы вас отправили с нами, дайте подписку о неразглашении…

Командир покачал головой: