Новый Мир ( № 10 2013)

C. М.Не знаю. У нас в семье никто не занимался литературой, мама работала учительницей, отец был техником связи. Знаете, есть такое присловье о человеке, который себя вдруг как-то неадекватно повел — «стих нашел»? Вот на меня «стих нашел» в самом буквальном смысле.

— Но первые стихи были, как я понимаю, «взрослыми»? И тоже — лирическими, как и те, что впоследствии для детей?

C. М.

Сначала, конечно, «взрослые». Меня Лев Ошанин, в семинаре у которого я учился, дразнил «тихим ленинградским лириком».

А детские… Видимо, какой-то ребенок во мне жил и дожидался своего часа. Когда у меня стали появляться первые детские стихи, я почувствовал себя необыкновенно счастливым. Мне казалось, что я никому не подражаю, говорю своим голосом, точнее, голосом того человечка, который во мне живет. Это было удивительное ощущение.

— А кто был их первым читателем, кому вы их показывали? Кто-то был, наверное, и из старших, из учителей?

C. М.Ну, отчасти их первым читателем был Михаил Яснов. Я и до сих пор Мише многое показываю.

М. Я.Мы все время обмениваемся.

C. М.Старшие учителя были очень хорошие — тот же Крестинский или совершенно изумительный поэт Нонна Слепакова. Нам невероятно повезло, потому что вот эти мэтры, те, кого мы называем классиками детской литературы — Радий Петрович Погодин, Николай Иванович Сладков, — они, бывало, и сами, представьте, спрашивали: ну что, Сережа, как пишешь, что нового… Эта атмосфера доброжелательности, которая существовала и существует в детской литературе, она как-то резко отличается от атмосферы во «взрослой». Господи, как мы радуемся на наших семинарах детских писателей при «Детгизе» (мы называем их «детгизовские вторники», так как собираемся через вторник),  когда у кого-то появляется что-то интересное!

М. Я.Правда, мы и строгими тоже бываем.

 

— Вот мы говорили с Успенским о том, насколько осмысленно преподавание этого ремесла — детской литературы. Он настроен весьма радикально. А как вы работаете с вашими младшими литераторами, на чем вы их учите, на уроках старших?

C. М.

Нет, «детгизовские вторники» — это не литературое объединение, аки кого мы не берем. Мы уже разговариваем с человеком, как с коллегой, который отличается от нас тем, что он помладше и у него еще нет своих собственных книг, или почти нет. Это обсуждение текста перед его публикацией.

То есть текст, который нам представляют,ужедолжен быть достоин того, чтобы его напечатали.