Новый Мир ( № 11 2000)

Близость “к. р.” к поэзии вообще и к верлибрам в частности доказывает то, сколько среди авторов “к. р.” — поэтов: Сапгир, Иван Буркин, Зульфикаров, Холин, и — специально — поэтов-верлибристов. В антологии “Жужукины дети...” напечатаны “к. р.” замечательного верлибриста — Вячеслава Куприянова. Некоторые его верлибры вполне сошли за “к. р.”. Например: “На языке волков / мы / — люди друг другу”. Чем не “к. р.” в стиле “магического реализма”?

Можно так сказать: “к. р.” — верлибры, в которые всажен почти балладный сюжет. А можно так: если анекдот рассказать верлибром, то это и будет “к. р.”.

Недаром ироничные поэты так хорошо писали “к. р.”. Гейне, к примеру. “Я видел волка. Он лизал желтую звезду, пока на языке у него не показалась кровь...” Или вот этот “конспект” “Гавриилиады”, в котором сохранены нежность, эротика, кощунство и — прочь отброшена мальчишеская скабрезность, пиитическое многословие: “...Иосиф... сидит возле колыбели, качая младенца, и при этом напевает баюшки-баю. Мария сидит у окна и ласкает свою голубку”.

Вячеслав Куприянов как раз поэт иронического склада, вроде Брехта или Гейне. Тем примечательнее его обращение к дальневосточному искусству — брехтовское, что ли, едва ли не пародийное.

На самом деле не он один из авторов “к. р.” почувствовал вызов и зов Востока. Целый мир распахнулся перед российскими писателями и читателями, когда были переведены китайские волшебные повести про лис-оборотней, драконов, колдунов, волшебников, — этот мир захотелось перетащить на просторы советской империи, втиснуть в клетушки коммуналок. В “к. р.” (наиболее удавшихся) ощутимы то парадоксы коэнов, то дневниковые записи фрейлины императрицы, спрятанные у изголовья. Куприянов работает в иной традиции. Он — мизантропический стилизатор. “Когда жена Уй Юя родила уже второй велосипед, он пришел в неописуемое расстройство. Он кричал: „Жена Лу Пяня рожает только самые настоящие мотоциклы!..” Уй Юй разнес бы в гневе свое убогое жилище, но, к счастью, он был посажен на велосипедную цепь. Он только со скрипом вращал свои тележные колеса, которые были у него вместо рук, а также и вместо ног, которыми угрожать он не мог, поскольку на них опирался”. У Куприянова выпекаются эдакие “дальневосточные хармсоиды” — в меру безжалостные, в меру философичные, в меру смешные.