Новый Мир ( № 11 2000)

Впрочем, на примере иных куприяновских “к. р.” видно, что “к. р.” не приспособлены для политических страстей. Политическая страсть, загнанная на небольшое пространство “к. р.” и не сдержанная рифмически или ритмически, как в эпиграмме, превращается в истеричную брань. В искусстве (как и в жизни) надлежит быть или очень горячим, или холодным... В противном случае — “извергнут из уст”. “К. р.” — жанр для “холодных”, для “ледовитых” — для спокойных насмешников, печальных циников. Страсть, ангажированность больше подходят для эпопей.

Советские истоки жанра.

Это ошибка — будто советское время было склонно к одним эпопеям. Отец основатель советской литературы дал парадоксальные образцы как эпопеи, так и “к. р.”. С одной стороны — нескончаемый “Клим Самгин”, чем дальше, тем больше превращающийся в зашифрованный даже для самого себя, тайный, безжалостный интимный дневник; с другой — короткие остросюжетные новеллистические “Заметки из дневника”. Литературное приличие советской эпохи позволяло, чтобы не сказать предписывало, “одну” и “другую” сторону. Мастер, отгрохавший эпопею на много томов, мог себе позволить небрежной, но точной кистью “набросать” миниатюрки. “К. р.” оказывался частью производственного процесса по изготовлению сверхроманов, эдакая стружка, выгибающаяся из-под резца виртуоза. Как (по наблюдению Ан. Кудрявицкого) “к. р.” сами собой “слипаются” в огромные циклы, так и эпопея разваливается на гигантское количество “к. р.”. Однако главная “родственность” эпопеи и “к. р.” даже не в этом. То и другое — нечитабельные жанры. Эпопея слишком длинна, чтобы ее читать в метро, а “к. р.” слишком короток, чтобы вчитываться, медлить, доискиваясь смысла. “Блоха” и “слон” требуют одинакового времени для разглядывания. (Между прочим, и в этом тоже — мораль стихотворного “к. р.” Ивана Андреевича Крылова.) Эпопея и “к. р.” — продукты чистого искусства, искусства для искусства. Но советское общество как раз и было “эстетским” обществом, в точном значении этого слова. Диктатура производителей над потребителями — это ведь и есть “производство для производства”, “искусство для искусства”. Уайльд прав: для эстетов вовсе “неплохо устроить социализм”.