Читаем Новый Мир ( № 3 2002) полностью

ГоворитЮрий Кублановский:“Не только у России, а у всей цивилизации, ежели она хочет выжить, должен быть другой, „третий”, путь: человеческому сознанию придется переориентироваться с „потребления” на самоограничение. <...> Выход из коммунизма [в капитализм] обернулся для нас колоссальной геополитической, демографической, производственной и моральной катастрофой”.

Артуро Перес-Реверте.Клуб Дюма, или Тень Ришелье. Роман. Перевод с испанского Н. Богомоловой. — “Иностранная литература”, 2001, № 10, 11.

“В европейской беллетристике испанский писатель Артуро Перес-Реверте занимается приблизительно тем же самым, чем в беллетристике российской — Борис Акунин. То есть адаптирует всевозможные элитные заморочки до приемлемого и понятного (на грани попсовости) широким массам (коммерческого) уровня”, — считаетДмитрий Бавильский(“Марлезонский балет” — “Русский Журнал”).

Невозможно не отметить, что, экранизируя “Клуб Дюма”, наглый Роман Поланский выбросил процентов семьдесят (как раз про Дюма), а из оставшегося сделал “Девятые врата” — фильм про врага рода человеческого.

Скоро, скоро экранизируют и Акунина.

Письма Георгия Адамовича А. В. Бахраху 1954 — 1956 гг.Публикация Веры Крейд. — “Новый Журнал”, Нью-Йорк, № 224 (2001).

“НасчетToynbee:

самые серьезные англ. историки считают его блеффером и болтуном...” (из письма Георгия Адамовича от 14 февраля 1955 года из Манчестера). Письма 1940 — 1953 годов были напечатаны в № 216 и 217 “Нового Журнала”.

“Поздний Набоков — это литература для доцентов”.Беседовал Андрей Мирошкин. — “Книжное обозрение”, 2001, № 48, 26 ноября.

“Набоков у [Брайана] Бойда выглядит слишком уж безупречным во всех коллизиях своей жизни. Я так не считаю. <...> Самый главный набоковский текст для Бойда — это „Ада” <...>. Для меня главный набоковский текст — это, безусловно, „Дар”. А что касается книг американского периода, то они для Набокова были скорей изменой природе собственного дарования”, — говоритАлексей Зверев,автор биографической книги “Набоков” (“ЖЗЛ”, 2001).

Ежи Помяновский.Инакомыслящий. — “Новая Польша”. Общественно-политический и литературный ежемесячник. Варшава, 2001, № 9 (23).

Ежи Гедройц (1906 — 2000) — бессменный редактор знаменитой “Культуры” (637 номеров). Фрагмент мемориального сборника “Ежи Гедройц. Редактор, политик, человек” (2001) под редакцией и с предисловием Кшиштофа Помяна. См. эту статью также в “Русском Журнале”

Евгений Попов. Культпоход в Кремль. — “Вестник Европы”, 2001, № 2.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Последний рассвет
Последний рассвет

На лестничной клетке московской многоэтажки двумя ножевыми ударами убита Евгения Панкрашина, жена богатого бизнесмена. Со слов ее близких, у потерпевшей при себе было дорогое ювелирное украшение – ожерелье-нагрудник. Однако его на месте преступления обнаружено не было. На первый взгляд все просто – убийство с целью ограбления. Но чем больше информации о личности убитой удается собрать оперативникам – Антону Сташису и Роману Дзюбе, – тем более загадочным и странным становится это дело. А тут еще смерть близкого им человека, продолжившая череду необъяснимых убийств…

Александра Маринина , Алексей Шарыпов , Бенедикт Роум , Виль Фролович Андреев , Екатерина Константиновна Гликен

Фантастика / Приключения / Прочие Детективы / Современная проза / Детективы / Современная русская и зарубежная проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Книжный вор
Книжный вор

Январь 1939 года. Германия. Страна, затаившая дыхание. Никогда еще у смерти не было столько работы. А будет еще больше.Мать везет девятилетнюю Лизель Мемингер и ее младшего брата к приемным родителям под Мюнхен, потому что их отца больше нет – его унесло дыханием чужого и странного слова «коммунист», и в глазах матери девочка видит страх перед такой же судьбой. В дороге смерть навещает мальчика и впервые замечает Лизель.Так девочка оказывается на Химмель-штрассе – Небесной улице. Кто бы ни придумал это название, у него имелось здоровое чувство юмора. Не то чтобы там была сущая преисподняя. Нет. Но и никак не рай.«Книжный вор» – недлинная история, в которой, среди прочего, говорится: об одной девочке; о разных словах; об аккордеонисте; о разных фанатичных немцах; о еврейском драчуне; и о множестве краж. Это книга о силе слов и способности книг вскармливать душу.

Маркус Зузак

Современная русская и зарубежная проза