o 8b191ad8675a2039

-Джованни, - раздался с порога тихий голос.

-Пьетро, - сказал Джованни, еле дыша . «Я тебя прошу, не надо. Не смотри. Пожалуйста!»

-Отойди, - сказал Петя. «Не заставляй меня отталкивать раненого. Отойди, Джованни».

Ди Амальфи отступил в сторону.

Воронцов стоял над Изабеллой, глядя на изорванное платье, на обезображенное лицо, на

изломанные, окровавленные пальцы, на багрово-синюю полосу на шее. Краем глаза он

увидел что-то маленькое, тоже мертвое – как и все вокруг, как и он сам.

Это была та собачка, что он подарил ей – еще давно, когда они впервые встретились. Петя

внезапно, всем телом, вспомнил удар, отшвырнувший его, шестилетнего, к бревенчатой

стене горницы.

Щенок, еще секунду назад такой живой, судорожно дергался на полу, и под разбитой его

головой растекалась кровь.

-Матушка, - заплакал Петя, «что же это…

- Иди, сыночек, - раздался голос матери. «Иди, милый мой. Только как будешь идти – не

оглядывайся».

Мальчик медленно пошел к полуоткрытой двери, за которой были темнота, и холод, и снег, и

свист ветра, чувствуя, как с каждым шагом покидает его тепло и свет, что оставались за

спиной.

- Не оглядывайся, - услышал он сзади.

Не оглянувшись на скрип двери, не сознавая, не понимая, что делает, не слыша ничего

вокруг, Петя опустился на колени рядом с ее телом и стал распускать косы. Тяжелые,

блестящие, каштановые волосы упали ему в руки. «Как вода, - подумал он, пропуская их

сквозь пальцы.

Поднеся ее локоны к губам, он вдохнул запах роз, и, опустившись на пол, прижался к ним

лицом.

-Зачем жить? - на мгновение подумал он, и вдруг увидел, как блестит что-что в ее

изуродованной руке. Это был раздавленный медальон.

-Любовь моя, - сказал тихо Петя. «Не волнуйся, с нашей девочкой все будет хорошо. Я

никогда ее не покину.

А ты, - он почувствовал слезы у себя на глазах и прервался, - ты обрети покой в сени

Господа. Мы будем молиться за тебя, Изабелла.

Он долго лежал так – обнимая ее тело, положив ей голову на плечо, - просто лежал, пока за

разбитым окном не стали перекликаться первые птицы.

Он вышел в золотое сияние рассвета и сел на мраморную ступеньку лестницы.

-Спасибо, - сказал он, глядя на восходящее солнце. «Как ты?».

Джованни поморщился. «Кровь вроде остановилась. Переживу, ничего. Я его не убил,

Пьетро. В саду, - я все обыскал, - никого нет».

Воронцов вдруг уронил голову в колени. Джованни увидел, как задергались его плечи и

просто стал ждать.

Наконец Пьетро вытер глаза и сказал: «Ты возвращайся в Рим, а я поеду в горы. За ней».

-Нет, - тихо ответил Джованни. «Нет, Пьетро».

-Джованни! – простонал Петя, - там же моя дочь!

- Пьетро, - жестко сказал ди Амальфи, - ты не потащишь новорожденного ребенка через всю

Европу. Тебе сейчас надо прийти в себя. Обещаю тебе, что буду за ней присматривать. Все

будет хорошо, следующим летом ты ее заберешь.

-Ты прав, - Корвино все еще не поднимал головы. «Я на тебя надеюсь»

-Я же твой друг, - чуть улыбнулся Джованни. «С ней все будет в порядке, не волнуйся».

-Поеду обратно во Фландрию, - сказал Воронцов, и поднялся. «Пойдем, помогу тебе сесть в

седло».

-Может, не стоит? Во Фландрию, я имею в виду,– осторожно поинтересовался Джованни.

«Ты же хотел уйти».

-Теперь мне не для чего уходить, - вздохнул Корвино. «А работать кому-то надо. Поехали,

дружище, а то у тебя опять кровотечение началось, надо перевязать рану».

Джон распахнул окно и впустил в комнату жар летнего полдня.

-Ты-то сам как? Бледный еще, смотрю – спросил разведчик, оторвавшись от бумаг ди

Ридольфи.

-Нормально, - махнул рукой ди Амальфи. «Отлежался. Ноет еще, конечно, но заживает

вроде».

-С банкиром вы молодцы, все разыграли как по нотам. Жалко, конечно, что так вышло там,

на вилле, - разведчик помолчал. «Может, перевести тебя от греха подальше?»

-И куда это? – устало спросил Джованни. «Даже не так – сюда-то ты кого пришлешь? Больше

десяти лет работу строили, жалко ведь»

-А если Орсини тебя узнает? Он же бывает тут, у папы Григория.- Джон помедлил. «Ну, ты

тогда будь осторожней просто, ладно?»

-А что Корвино? – тихо спросил Джованни.

Джон посмотрел в окно, на блистающий вдали Тибр: «Рано или поздно он придет в себя.

Сейчас ему тяжело, конечно».

Ты потом съезди туда, в горы, проверь, что с девочкой, денег им дай. Я сказал Корвино –

пусть следующей весной ее забирает и увозит в Лондон. Все же проще путешествовать,

когда ребенок постарше.

-Ну а ты что хочешь, за банкира? – Джон усмехнулся.

-Дай мне отпуск тогда, когда я об этом попрошу, - ди Амальфи увидел настороженное лицо

разведчика и ворчливо сказал: «Да не волнуйся ты, она красивая женщина и отличный

товарищ, но совершенно не в моем вкусе».

-Жаль, - хмыкнул Джон, - я уж было хотел вас повенчать.

-Нет, - Джованни потянулся и зевнул, - я, знаешь ли, люблю, когда у меня в постели не

гремят кости, а наоборот – пышно и мягко. А венчать-то ее тебе зачем?

-Ну, вечно она вдоветь не может, во-первых, возьмет и влюбится в кого-нибудь. Не в того

еще, упаси Бог, - начал разведчик.

-Может, конечно, - задумчиво сказал Джованни. «Хоть она и как я – головой думает, но

женщина все же».