o 8b191ad8675a2039

Петя увидел синие круги под ее глазами и твердо сказал: «Все. Спать. Не волнуйся,

пожалуйста».

Он просидел всю ночь у кровати племянников – мальчики тяжело дышали, в середине ночи

их стало рвать. Он менял постель, давал им лечебное питье, носил на руках, когда кто-то из

братьев просыпался и звал мать. К рассвету они уснули, и Петя сам задремал, сидя в

кресле.

Он проснулся от звука глубокого зевка. Майкл, - Петя никогда не путал мальчиков, он и сам

не знал – как, но не путал, - поднял голову и сказал: «Я есть хочу». Ник потер глаза

кулачками и толкнул брата: «Я тоже!»

- Сейчас пойду, попрошу мистрис Доусон приготовить вам что-то, а вы сидите, не бегайте, вы

болеете еще,- Петя поднялся и увидел стоящую на пороге Машу. Детскую заливал

полуденный свет.

- Иди спать, - улыбнулась она. «Теперь я».

Уже когда Петя стоял рядом с невесткой, она тихо, горько сказала: «А Степан приезжает раз

в год, и думает, что сыновья всегда здоровы».

Он тогда ничего не сказал, просто чуть пожал ей пальцы.

Петя вдруг подумал, что дочь его и так сирота – никогда уже не увидит матери. «Неделю», -

он уронил голову в руки, «всего неделю они были рядом – этого же так мало!»

Тогда, в июле, нежась под его поцелуями, Изабелла вдруг попросила: «Расскажи мне, что у

тебя там, в Лондоне? Про свою семью. Мы с кем будем жить?»

- Одни, - он рассмеялся. «Как приедем, брат мне отдаст мою долю в усадьбе нашей

загородной, - мы ее вместе покупали, - и подыщем что-нибудь свое».

- Зачем? – удивилась Изабелла. «Это же твоя семья, значит – и моя тоже. Или ты не хочешь

с ними оставаться?»

- Я-то хочу, - Петя помолчал. «Я думал, ты не захочешь. У нас все-таки не дворец, а

довольно простой дом».

Герцогиня рассмеялась. «Пусть будет, как и было – зачем менять что-то? Ты же говорил, у

брата твоего есть дети?»

- Близнецы, мальчики. И жена брата тебе понравится, Мария ее зовут – она очень милая

девушка, спокойная, домашняя. – Петя погладил женщину по голове. «Нам хорошо там

будет, и детям тоже».

- Тем более что, - Изабелла помолчала, - я ведь неопытная мать. Немолодая женщина и

неопытная мать. Лучше, если рядом будет кто-то, у кого уже есть дети.

- А ну молчи, немолодая женщина, - Петя прижал ее к себе – ближе. «Чтобы я больше такого

не слышал, - он поцеловал Изабеллу и добавил: «А что касается неопытной матери – этот

недостаток я постараюсь исправить, к следующему лету. Начну прямо сейчас, пожалуй».

Тогда он в последний раз слышал ее низкий, задыхающийся голос, ощущал на губах ее

сладость, и потом, когда она закричала – не сдерживаясь, вдруг сказал, приникнув к ее уху:

«Ты мое счастье, Изабелла, – вечное, навсегда».

Они лежали, тихо, держась за руки, и Петя услышал голос Изабеллы: «Ты когда потерял

родителей?».

- В шесть лет, - сказал он, и, сам не ожидая от себя этого, почувствовал, как ресницы его

увлажнились.

- Милый мой, - сказала женщина и положила его голову себе на плечо. «Иди ко мне. Просто

побудь так, рядом. Все пройдет, я с тобой, и теперь мы вместе».

Утром он зашел в собор святого Бавона и встал на колени перед алтарем. Мадонна, с

бронзовыми волосами, всегда напоминала ему Марфу.

- Вы же обе с праведниками пребываете, любимые мои, - сказал он тихо. «Попросите Матерь

Божью за мою дочь – ты, Марфа, и ты, Изабелла. Пусть она будет здорова. Господи, пусть с

ней все будет хорошо».

Петя зажег свечу и вернулся к алтарю. Он стоял, склонив голову, когда почувствовал чье-то

прикосновение к плечу.

- Вы очень набожны, Пьер, - сказал герцог Гиз. «Обычно так себя ведут люди, у которых на

душе не все чисто».

- У меня все чисто, ваша светлость, - спокойно, не поворачиваясь, ответил Петя.

-Ну вы помолитесь еще, - хмыкнул Гиз, - а я вас подожду. Я давно с вами хотел поговорить,

месье

Корнель.

Амстердам

Авраам Судаков, стоя рядом с отцом жениха, смотрел, как свидетели подписывают ктубу –

брачный договор.

- Ну что, дон Исаак, - сказал он тихо, наклонившись к уху свата, - вы довольны?

Исаак Мендес де Кардозо так же неслышно ответил: «Мы с вами год над этим браком

работали, дорогой дон Авраам – как же мне не быть довольным-то?».

- Ну, с Божьей помощью, - вздохнул Судаков. «Пойдемте, невесту благословим, а то наш

жених уже заждался».

Эстер сидела в большом кресле – она была тоненькая, в шелковом, вышитом платье, со

свечой в руках. Фейга и ее сватья, Хана Мендес де Кардозо стояли сзади – тоже со свечами.

Авраам нежно посмотрел на жену и улыбнулся, увидев озабоченную складку между ее

черными бровями.

«Я в порядке», - одними губами сказал он, и подумал, что Фейга уж слишком волнуется –

хоть ему и было семьдесят семь, но путь до Амстердама оказался совсем нетрудным, тем

более, что ехали они всей семьей.

- Может, рано?- в очередной раз подумал Авраам, наклоняясь к приемной дочери.

«Шестнадцать все же. А с другой стороны – партия отличная, семья богатая – из Португалии

успели кое-что вывезти, да и здесь за полвека тоже не обеднели, даже наоборот, и мальчик

разумный, тем более врач. Все будет хорошо».

- Будь счастлива, дочка, - шепнул он и поцеловал ее в смуглый, теплый лоб. «Будь

счастлива, Эстер».