o 8b191ad8675a2039

- Это хорошо, - Марта вздохнула, вспомнив деда, - что есть страна, где можно чувствовать

себя свободным.

- Так вот, - Вильгельм задумался, - я против того, чтобы, - как тут предлагают некоторые

горячие головы, - сбросить всех католиков в море. И, думаю, дон Хуан, несмотря на свою

порывистость, тоже против убийства протестантов – как это было в Антверпене, в ноябре, вы

же знаете.

- Семь тысяч невинных душ, - вмешалась Шарлотта. «За три дня! У этих испанцев руки

теперь навечно в крови».

- Так вот, - подытожил штатгальтер , - если дон Хуан подпишет Гентский мир, то

Генеральные Штаты признают его законным генерал-губернатором Нижних Земель.

-А если не подпишет? – спросила Марта, взяв фигуру королевы.

-Тогда страна развалится на две части – юг и север, - Вильгельм помедлил. «И тогда война

продлится и при жизни наших детей».

В наступившем молчании был слышен только треск дров в камине.

- Шах, - сказала Марта, опуская черную королеву. «Шах и мат».

Амстердам

-Ну вот, дон Давид, как вы и просили, я подождал неделю, - разведчик вскинул голову и

посмотрел на колокольню Аудекерк. Вокруг нее с клекотом кружились чайки. «Я, собственно,

даже месяц подождал, так что вы уж выслушайте меня теперь».

На площади рядом с церковью было людно, продавали горячее вино со специями, пекли

вафли, разносчики на разные голоса предлагали мелкий товар. Каналы замерзли, и по ним

со свистом и криками катались мальчишки.

-Я слушаю, - недовольно ответил Давид Мендес де Кардозо. «Вы же знаете, если я могу что-

то для вас делать, я делаю».

-Ваш отец, насколько я помню, торгует с Индией? – внезапно спросил Джон. «И с

португальскими владениями там, дальше, на востоке?».

-Ну да, - ответил дон Давид.

-И весьма успешно, - продолжил разведчик задумчиво. «А вы не пошли по его стопам».

-У меня два младших брата, - вздохнул Кардозо. «Отцу есть, кому передать дела».

-Интересно, - протянул Джон. «Вина хотите? А, нет, вам же нашего вина нельзя. А я куплю,

уж простите, согреюсь».

-Могли бы встретиться у меня дома, - сердито сказал Давид. «Там и теплее».

-Я, дон Давид, предпочитаю поменьше показываться посторонним. Так, на всякий случай, -

Джон отпил вино и передернул плечами. «Такую кислятину не спасут никакие пряности».

-Так вот, - продолжил разведчик, - я вам скажу, дон Давид, что Амстердам, конечно, место

хорошее, но - он помедлил, - неспокойное. Да и вообще Нижние Земли сейчас не назовешь

мирными, как сами знаете, - разведчик погрел руки о стакан с вином.

-Тут безопасней, чем где бы то ни было, - отмахнулся Кардозо.

-Семья моей жены живет на Святой Земле, - они вот только сейчас обратно двинулись,

гостили у нас после свадьбы, - так они рассказывают, что даже в Оттоманской империи нам

сейчас непросто. Налоги, поборы. А тут – хоть на костре не жгут, и на том спасибо, - горько

закончил мужчина.

-В Лондоне лучше, - рассматривая дымное, зимнее небо, сказал разведчик.

-В Англии запрещено жить евреям, - усмехнулся Кардозо. «Не думаю, что даже меня туда

пустят, несмотря на то, что я вам иногда помогаю».

-Если вы продолжите нам помогать, - спокойно ответил Джон, - вся ваша семья сможет

переехать в Лондон. И жить там, в спокойствии, - как это у вас говорят, - до ста двадцати лет.

Вы понимаете, дон Давид, что мы не оставляем своей заботой тех, кто нам лоялен.

Темные и блекло-голубые глаза встретились.

«Согласится, - подумал Джон. «Я бы тоже согласился, на его месте. Да и любой, что тут

говорить. Это же все-таки семья. Черт, ну почему Вероника не хочет переехать в Лондон,

вместе с мальчиком? Вот же упрямые эти венецианцы. Я ей каждый раз пишу, что волнуюсь,

а она отвечает – очень хорошо, значит, будешь чаще приезжать. А маленький Джон смешной

– я уж и забыл, какие они, новорожденные. Как раз полгода ему сейчас».

Кардозо с удивлением увидел улыбку на бесстрастном, незапоминающемся лице

собеседника.

-Так вот, дон Давид, давайте я вам расскажу, что от вас требуется, а вы подумайте –

сможете вы это сделать, или нет, - разведчик отпил еще вина. «Если скажете, что нет, - я вас

винить не буду, я пойму. Ну а если скажете, что да – следующим летом ваш отец сможет

торговать уже из Лондона.

Отец был дома – у себя в кабинете. Давид, нагнувшись, - дом был старым, с низкими

потолками, шагнул через порог и спросил: «Можно?».

-Да, конечно, - дон Исаак отложил перо.

Выслушав сына, он поднялся и прошелся по комнате, остановившись у окна. «Так ты уже

согласился?», - спросил дон Исаак, не поворачиваясь.

-Да, - ответил сын.

Старший Кардозо помолчал.

- Знаешь, - вдруг сказал он, - меня же сюда шестилетним ребенком привезли, я и не помню,

что это такое – скрывать свою веру.

Когда я вырос, я спросил твоего деда – как это было там, дома, в Португалии? И он сказал:

как будто ты всю жизнь проводишь в тюрьме, и знаешь, что из нее один выход – смерть. Ты

уверен, что справишься, сынок? Ты ведь родился уже на свободе, а теперь, получается,

обратно в тюрьму?

-Это ненадолго, - ответил Давид. «Рано или поздно – но я оттуда приеду. Зато вы будете в

полной безопасности, и не придется бежать куда-то еще, случись здесь что».