o 8b191ad8675a2039

Он придвинул бумагу и стал вычислять. «По меньшей мере, еще полсотни кораблей», -

сказал он себе. «Этого хватит, чтобы испанцы в море даже носа не высунули».

Еще года четыре назад гезы, в случае опасности, могли укрыться в английских портах – за

процент от захваченного у испанцев золота.

Моряки сидели в плимутской таверне – Стивен, Фрэнсис, и он сам.

- Ты не горячись, Виллем, - сказал капитан Кроу, разливая пиво. «Мы старались, - Фрэнсис, -

он кивнул на Дрейка, - свидетель, но Ее Величество не согласилась – мы не можем воевать

на два фронта. Хватит нам соперничества с Испанией в Новом Свете. Так что и не суйтесь

теперь в наши воды.

- Ваша королева кого слушает? – прошипел де ла Марк. «Вас, «Морских Собак», или каких-то

проклятых католиков? – он выругался.

Дрейк вздохнул. «Наша королева, Виллем, слушает свой голос – голос разума. А он ей

говорит, что мы не должны принимать чью-то сторону – здесь, в Старом Свете. Пока не

должны принимать, - добавил он, видя, что Виллем собирается возразить. «Придет время –

и все изменится».

- А до этих пор Нижние Земли должны истекать кровью под пятой короля Филиппа и его

наместников? – де ла Марк отодвинул кружку с пивом и резко встал. На пороге он обернулся.

- Спрятались на острове, и плевать вам на остальных? Мы же ваши братья по вере, не

стыдно мне в глаза смотреть? Куда теперь нам корабли свои вести?

Кроу вдруг тоже поднялся, и тихо, спокойно сказал: «Ты же за свою землю воюешь, Виллем.

За свободу свою. Так и делай это достойно – иди, захватывай ваши порты, голландские,

сажай там гарнизоны, борись с испанцами не только на море, но и на суше».

Брилле – первый свой порт в Голландии,- гезы взяли незадолго после этого разговора. За

Брилле последовали другие, но адмирал гезов всегда помнил, то сладкое, ни с чем

несравнимое чувство, - ступить на родной берег, освобожденный от испанцев.

И в Брилле, именно туда, де ла Марк велел привезти два десятка монахов, которые были

захвачены гезами в Горинхеме. По дороге он приказал показывать их публике за деньги –

протестанты с удовольствием платили мелкую монету, чтобы плюнуть в лицо католикам, или

закидать их навозом.

Никто не мог обвинить адмирала в том, что он повесил монахов без суда – им предложили

раскаяться, и признать свои заблуждения вредными, - а они отказались.

Потом трупам отрезали головы, и выставили их на рынке в Брилле – как раз к тому времени

пришел приказ этого трусливого подлеца, Вильгельма Оранского, который запрещал даже

пальцем трогать католических священнослужителей.

-Поздновато спохватился,- присвистнул тогда Виллем, вспомнив всех изнасилованных

гезами монахинь. Он тогда уже стал командующим всеми военными силами Голландии, и

штатгальтер был ему не указ.

- Золото,- меланхолично сказал Виллем. «Сейчас на воде десятка три судов, но ведь эта

жадина Вильгельм ко всему тянет свои руки – теперь большую часть добычи забирают его

чиновники».

Можно было бы, конечно, поторговать кое-чем – хотя адмирал этого не любил. Однако

сейчас, когда в кармане у гезов было пусто, а испанцы окончательно обнаглели – другого

выхода не было.

Виллем позвонил и велел принести ему подогретого вина. Ларец, - тот самый, ключ от

которого он никому не доверял, - стоял рядом. Он еще подумал, отпив вино, - открыть или

нет, но, потом, вздохнув, нажал на запор.

Крышка откинулась и де ла Марк стал перебирать документы. Кое-какие были совсем

желтыми – война шла уже долго, а некоторые – свежими. Парочку он сжег, подойдя к камину

– отправители и получатели были уже мертвы, денег за их секреты было не получить.

Отобрав несколько писем, он усмехнулся – Вильгельм Оранский, при всей своей

осторожности, не замечал того, что творилось у него под носом.

Виллем аккуратно снял копии и подумал, что нет смысла на ночь, глядя, ехать в Гент – тот

человек, который был ему нужен, насколько он знал, никуда оттуда двигаться не собирался.

- Завтра с утра, - адмирал зевнул.

- А потом – Вильгельм, - сказал он себе, садясь ближе к огню. «В конце концов, никто не

сказал, что все провинции должны непременно объединяться. Католики никогда не пойдут на

компромисс, да и мы тоже.

- Значит, придется провести черту – он посмотрел на карту Нижних Земель, что лежала на

столе, и вдруг усмехнулся – он, потомственный протестант, прятался сейчас как раз среди

католиков. Де ла Марк взял перо и отчеркнул северные провинции – жирной, толстой линией.

- Так, чтобы к северу не осталось этой дряни,- он выпил еще. «Либо пусть отрекаются от

своих взглядов. Ну, или в море – оно глубокое. А, как разберемся с севером, возьмемся и за

юг».

Гент

Над Шельдой повис низкий, морозный закат. Река была скована льдом. Петя вдруг вспомнил

что-то, совсем детское – Святки в подмосковной у Вельяминовых. Они с Марфой катались на

санках. Ему было пять, а ей – два. Федосья Никитична и его матушка смеялись, глядя на то,

как дети барахтаются в снегу.

Изабелла тогда сказала: «Какой у тебя маленький крест, как детский»

- Детский и есть,- он вздохнул. «Я еще ребенком с моей женой покойной крестами

поменялся, с тех пор и не снимаю».