o c24ec28d571a6d65

семью…, Я не хочу, чтобы она страдала, она все же была со мной больше десяти лет. Я все

обустрою так, чтобы ее не обидеть».

- И пусть твой сын начинает заниматься с моими воинами, - велел даймё. «Он сильный,

умный мальчик, станет отличным самураем. Ты уже говорил с ним?».

- Тео-сан просила меня прийти вечером, - ответил Масато. «Я слышал, корабль почти

закончен, так что этого, - он посмотрел в сторону, - человека больше ничего тут не

удерживает».

- Не понимаю, - даймё полюбовался аккуратно уложенными на лакированном подносе

кусочками рыбы, - почему ты не стал его убивать? Так было бы проще для всех.

- Он все же был отцом моему ребенку, - вздохнул Масато. «И потом, ты же сам меня учил, -

следует взвешивать каждое слово и никогда не стоит быть поспешным в решениях».

- Ты хороший ученик, - даймё улыбнулся, и добавил: «Я рад, что все так сложилось, Масато-

сан».

Он остановился на пороге комнаты и посмотрел на Сузуми-сан, которая вытирала посуду. Та

вскинула черные, большие глаза, и, встав, поклонившись, тихо сказала: «Я знаю, я виновата,

Масато-сан, если хотите, накажите меня».

«Про что это она? – мимолетно подумал Масато. «Да, она же мне спасла жизнь, и не в

первый раз уже. Она меня из тюрьмы вытащила, когда мы воевали с этим, как его, даймё на

нашей западной границе, в горах. Монашкой оделась, обманула охрану и вытащила. Меня

тогда тоже казнить хотели. Господи, бедная девочка, прости меня, но иначе нельзя, никак».

- Ты сядь, пожалуйста, - попросил он мягко и опустился рядом, взяв ее руку. «Помнишь, я

тебе рассказывал о своей жене и сыне?».

- Они погибли, да, - неслышно ответила Сузуми-сан, разглаживая край кимоно. «В море

утонули».

«Почему на ней праздничное кимоно? – Масато вгляделся. «Да, то, что я в прошлом году ей

подарил, темно-красного шелка, с вышитыми птицами. Ей очень идет».

- Так вот, - он поднялся, и, остановив Воробышка движением руки, - прошелся по татами, -

моя жена, она жива. И сын тоже. Их тогда унесло далеко, на север, на острова, они не

погибли. Они здесь. И возвращаются ко мне, - добавил Масато, и с ужасом увидел, как

клонится вниз голова женщины.

«Повилика без кедра, - вспомнил он. «Одинокая травинка, слабая, которую растопчет любой

прохожий. Господи, что же я делаю?».

- Я могу быть служанкой у вашей жены, - прошептала Воробышек. «Я очень аккуратная, она

останется довольна».

- Не надо, - Масато наклонился и погладил ее по голове. «Так будет только хуже для всех,

девочка. Даймё предложил взять тебя в наложницы. Но если тебе трудно…

- После вас – да, - дерзко сказала Воробышек, подняв голову, и тут же, смутившись,

забормотала: «Простите…»

Он сглотнул и, помолчав, проговорил: «Я куплю тебе дом в городе, и, разумеется, дам

приданое. Ну, или просто можешь взять эти деньги, если не хочешь замуж».

- Спасибо, Масато-сан, - она все смотрела на татами. «Когда мне надо…уходить?».

- Завтра, - он прикоснулся ладонью к мягким волосам. «Спасибо тебе за все, девочка. Я

переночую, сегодня в казарме, у охраны, чтобы тебе было удобней собираться».

Масато вышел, и Воробышек, было, рванувшись, что-то сказать, увидела, как закрывается за

ним тонкая, рисовой бумаги перегородка. Она еще увидела его тень в свете низкой луны, а

потом остался только его запах, - сосна и тростник, только шум крыльев цапли над крышей

дома, и она, тихо плача, уткнулась головой в татами, сжав пальцами шелк кимоно.

Служанки поставили на низкий, лакированный столик блюда, и, поклонившись, вышли.

Дэниел посмотрел на изящно разложенные кусочки рыбы и придвинул к себе поднос.

- Дэниел! – возмутилась Марта.

- Я на верфях был, - обиженно сказал брат, - а не на лютне играл. Если хочешь, возьми себе

эти палочки, - он кивнул, - как они называются?

- Камабоко, - девочка потянулась за чашкой с соусом.

- Да, правильно, - Дэниел бросил на поднос оценивающий взгляд и начал с крупных, свежих

креветок. «Они мне все равно не нравятся. Чем вы сегодня занимались? – он улыбнулся.

- Ездили смотреть, как делают их бумагу, васи, она называется, очень интересно, - девочка

положила на стол сложенную из бумаги розу. «А потом там, - она махнула рукой на замок, -

на женской половине, у даймё, пришла мастерица, она учила нас складывать из этой бумаги

всякие цветы, и животных. Это Белла сделала, ее хвалили очень, - нежно сказала Марта. «У

нее пальцы ловкие».

- Да, - брат рассмеялся, - она в свои пять лет так узлы легко вяжет, что хоть сейчас ее в

моряки отправляй.

- А еще были на рынке, купили особый шкаф для кимоно, его тут называют тансу, - девочка

попробовала чай и сказала удивленно: «Ну, почему, почему, в Новом Свете его никто не

пьет, ведь гораздо вкуснее, чем разбавленное вино! А шкаф этот из вяза, ящики выложены

кедром, и на нем медные украшения, вот!»

- Вино тут тоже есть, - задумчиво сказал Дэниел. «Из слив».

- Ты пробовал! – ахнула Марта.

Брат ухмыльнулся. «У плотников на верфи бутылка была. Тут отличные рабочие, кстати,

очень аккуратные, все на совесть делают. А где Белла? – он оглянулся.

- Спит без задних ног, - махнула рукой Марта. «Младшая дочь даймё – ее ровесница, они так