o c24ec28d571a6d65

Каштановые, мягкие локоны падали на плечи, широкие бедра чуть покачивались, на тонких

щиколотках и запястьях звенели браслеты. Шелковое, расшитое серебром, серо-зеленое, - в

цвет глаз, - сари, обтягивало большую, высокую грудь.

Она подняла голову – женщина была ниже его, не доходила ему и до плеча, и сказала: «А вы

тот самый синьор Джованни! Бабушка мне о вас рассказывала. Я Анушка, - она улыбнулась,

блеснув белыми, мелкими зубами, и Джованни, откашлявшись, сказал: «Рад знакомству,

сеньора».

- Есть хочу, - сказала Анушка, усаживаясь за стол, отрывая половину свежеиспеченной

лепешки. «Меня там покормили, но все равно – хочу. Что тут у нас, - она повела носом, -

пахнет вкусно. А рисовый пудинг будет? – спросила она бабушку.

- А как же, - сеньора Амрита улыбнулась.

- Все съем, - пообещала Анушка и, взглянув на Джованни, велела: «А вы торопитесь, а то я

вам ничего не оставлю. Потом я вам поиграю, если хотите, у меня вина с собой. Это как

ваша лютня, - она отпила кокосового молока и, скинув сандалии, подобрав под себя ноги,

расправила подол сари.

Джованни посмотрел на тонкий, искусный рисунок хной, что украшал маленькие ступни, и

спросил: «Вина хотите? Я хорошее принес, французское, из своих запасов, вы такое и не

пробовали, никогда, наверное»

- Наливайте, - приказала женщина. «Я год на севере была, там вина не дождешься. Потом

кальян разожжем, вот вы его пробовали, сеньор Джованни? – она вздернула бровь. «Хотя

нет, вы же священник, вам нельзя, наверное».

- Ну отчего же, - Джованни подумал, что больше всего на свете ему хочется вынуть Анушку

из этого сари, и заставил себя, отведя от нее глаза, продолжить, - можно, сеньора Анушка.

- Вот и славно, - женщина приняла от Джованни бокал, их пальцы соприкоснулись, и

Джованни с удивлением заметил, что она покраснела.

Сеньора Амрита выглянула из кухни и ворчливо сказала: «Рыбу-то ешьте, остынет, она

свежая совсем».

- Острую еду, любите? – весело поинтересовалась Анушка, глядя на слезы в красивых,

темных глазах мужчины.

- Чем острее, тем лучше, - ответил Джованни, и вдруг почувствовал легкое прикосновение ее

руки. Она вытерла его щеку шелковой салфеткой и сказала: «А я вот готовлю еще острее,

чем бабушка».

- Очень хотелось бы отведать, - Джованни выпил вина и застыл, - она смотрела на него

своими блестящими, большими глазами, и, вдруг, зардевшись, тихо сказала: «Мне бы тоже

очень хотелось вас покормить, сеньор Джованни».

Хосе наклонился над лежащим ребенком и ласково сказал, подбирая слова на конкани: «Ты

молодец. Потерпи еще немного».

Мальчик, вздохнув, закрыл темные глаза и прикусил губу.

Хосе посмотрел на червя, что торчал из язвы на ноге, примотанный к палочке, и, осторожно,

аккуратно взявшись за нее, потянул на себя.

Ребенок тихо заплакал. «Все, все, - Хосе погладил его по щеке. «Все, мой хороший, сегодня

больше не будем этого делать, отдыхай».

Поднимаясь, он зло пообещал червю: «Выну тебя и сам растопчу ногой, понял!»

- Хорошо, у тебя хорошо получилось, - одобрил его индиец, стоящий сзади.

- И почему мы не можем выгнать его каким-то лекарством, как тех, что живут в желудке? –

пробормотал Хосе, вымыв руки в тазу. «Дитя же страдает».

- Когда-нибудь сможем, - пожал плечами врач. «А этот – он вселяется в самую плоть

человеческого тела, и ребенку еще повезло – если бы, например, червь стал выходить через

глаз, или рот, - мальчик бы сразу умер.

Хосе поежился.

- Я такое видел, - добавил индиец, и, похлопав его по плечу, велел: «Пойдем, готов твой

гороскоп».

Юноша сцепил смуглые пальцы, искоса посмотрев на индийца – тот стоял, вглядываясь в

блестящую полоску океана на западе.

- Люди думают, - вдруг улыбнулся наставник, - что звезды сообщат им все – про их прошлое,

про то, что с ними станет, - он обернулся к Хосе и добавил: «Ты читал книгу этого вашего

врача, Гарсии де Орта, о наших болезнях?»

- Разумеется, - удивился Хосе. «Стал бы я сюда ехать, не прочитав ее».

- Ты здесь уже довольно долго, - индиец все еще улыбался, - эта книга – она

исчерпывающая?

Хосе заливисто рассмеялся. «Да что вы! Там еще пять томов потребуется, и то, - он

подумал, - будет мало».

- Так же и с гороскопом, - врач помолчал. «То, что в нем написано, - это не более чем

несколько страниц, все остальное – добавляешь ты сам». Он окинул Хосе внимательным

взглядом и сказал: «Во-первых, тебе предстоит узнать, кто ты такой. Во-вторых, тебя ждут

годы скитаний - но ты будешь не один, это легче. В-третьих - довольно скоро ты поступишь

так, как велит тебе честь, но из-за этого пострадает человек».

Хосе нахмурился: «Что за человек?».

- Одной крови с тобой, - коротко сказал наставник. «Ты из тех людей, которые всегда

действуют согласно рассудку и чести, мальчик».

- Так это же хорошо, - удивился Хосе.

- Не всегда, - вздохнул индиец. «А потом…, потом ты сделаешь так, как велит тебе сердце, и

будешь счастлив. Но это еще очень нескоро, а пока пойдем, я научу тебя разбираться в

запахах и цветах мочи у больных».

Юноша улыбнулся. «Спасибо вам. Я только тетрадь принесу».

Наставник посмотрел на прямую, в простой белой рубашке спину, и прошептал: «Ну,