О психологии западных и восточных религий (сборник)

732 Смысл апокалиптических видений заключается не в том, чтобы обыкновенный человек Иоанн узнал, сколь густую тень отбрасывает светлая сторона его природы, а в том, чтобы очи провидца узрели Божью несоизмеримость: кто любит Бога, тот познает Бога. Можно сказать, что Иоанн, возлюбив Бога, изо всех сил старался полюбить и своих ближних. Так ему открылся «гносис», богопознание, и он, как Иов, увидел необузданную ярость Яхве. По сути, он пережил свое Евангелие любви односторонне, восполнив ужасы видения и осознав, что Бога можно любить — и нужно бояться.

733 Тем самым область зрения пророка простирается далеко за пределы первой половины христианской эпохи: он предвидит, что через тысячу лет наступит правление Антихриста, и это ясное указание на то, что Христос не возобладал окончательно. Иоанн выступил предшественником алхимиков и Якоба Беме; быть может, он ощущал личную вовлеченность в божественную драму, предрекая возможность рождения Бога в человеке, о чем впоследствии говорили алхимики, Майстер Экхарт и Ангелус Силезиус. Тем самым Иоанн предначертал ход всей эры Рыб с ее драматической энантиодромией и мрачным концом, который нам еще предстоит пережить и перед реальными, ничуть не преувеличивая, апокалиптическими перспективами которого трепещет человечество. Четверка жутких всадников, грозные звуки труб и проливаемые чаши гнева уже ждут своего часа: атомная бомба нависает над нами дамокловым мечом, а где-то за нею угадываются куда более печальные последствия химической воздушной войны, способные затмить даже жуткие картины Откровения. Luciferi vires accendit Aquarius acres

(«Водолей воспламеняет неукротимые силы Люцифера»)[746]

. Кто всерьез осмелится утверждать, будто Иоанн неверно предвидел хотя бы некоторые события, непосредственно грозящие нашему миру в конце христианской эпохи? Ему было ведомо, что в божественной плероме всегда будет пылать тот огонь, в котором корчится Сатана. Бог имеет устрашающе двойственный вид: море милосердия схлестывается в нем с пылающим огненным озером, а свет любви изливается поверх темного жара, о котором сказано: «Ardet non lucet» («Горит, но не светит»). Вот вечное Евангелие (в отличие от Евангелия временного): Бога можно любить — и нужно бояться.

16

734 Книга Откровение, справедливо замыкающая Новый Завет, выходит за его пределы — в будущее, которое стоит в осязаемой близости, со всеми его апокалиптическими страхами. Опрометчивого решения, принятого каким-нибудь новым Геростратом[747], может оказаться достаточно для того, чтобы вызвать мировую катастрофу. Нить, на которой подвешена наша судьба, истончилась. Не природа, а «гений человечества» сплел для себя роковую бечеву, посредством которой он в любое мгновение может устроить себе гибель. Когда Иоанн говорит о «гневе Божьем», это всего лишь другой facon de parler (способ высказывания) для выражения того же самого.