О счастье физической любви: как обогатить свою сексуальную жизнь

Г. Альбер пришел на консультацию по поводу преждевременной эякуляции. Он, к моему великому удивлению, сообщает, что начал свою половую жизнь всего два года назад, когда ему перевалило за тридцать. Он, конечно, еще не познал много женщин, но каждый раз все проходит плохо. Такое происходит обычно при подобном симптоме, но у него дело осложнялось тем, что он не мог завязать длительной связи.

Исследуя историю его детства, мы быстро сталкиваемся с кошмарной сценой: ему семь лет, он на каникулах в деревне. Кузина того же возраста увлекает его в стоящее поодаль здание и предлагает ему заняться любовью. Мы с пациентом делаем предположение, что его маленькая кузина когда-то стала жертвой сексуального насилия, если оказалась в таком возбужденном состоянии, абсолютно ненормальном для подобного возраста.

Семилетний мальчик, полный любопытства, конечно, принимает предложение. Он даже вспоминает, что проник в нее. И тут распахивается дверь. Нет, не дверь, разверзлась сама земля. И мать Альбера, правоверная католичка, в одиночку начинает разыгрывать перед ними сцены Страшного суда. Иными словами, она за несколько мгновений погружает сына в смертный грех и обрекает его на вечную геенну огненную.

Он уже не помнит произнесенных ею слов. Помнит только свой страх. А вернее, ужас. Я прошу его вспомнить, что он ощутил. Унижение… стыд… уязвленность… окаменелость… говорит он. Нет, мой друг! Все куда страшнее: она его распяла на кресте! Более того, она готовила свое выступление уже давно, ибо назвала его Паскалем, что по библейской традиции означает «жертвенный агнец».

А потому, чудо иудейско-христианского подсознания, Паскаль ждал до тридцати трех лет, то есть возраста Христа, когда тот умер и воскрес, чтобы решиться сойти с семейного креста прямо ко мне в кабинет. Его удивило, что я не спросила его возраст, а сразу заявила, что ему, скорее всего, тридцать три года. Он, наверное, принял меня за ясновидящую.

Я поздравила его с мужественным решением и объяснила его сексуальные проблемы тем, что мать в возрасте семи лет «конфисковала» у него его пенис и что еще не все закончено, поскольку ему все еще не удается получить удовольствия. Ему было трудно согласиться с тем, что она ему до такой степени навредила. Повторяю главный принцип психосексологии: «Если ваше тело вам не принадлежит, то оно принадлежит кому-то другому. Будем искать!»

Я сообщаю ему, что в следующий раз мы проведем сеанс гипноза. «Мы постараемся вернуть тот пенис, который конфисковала ваша матушка», – говорю я, чтобы рассмешить его, ибо это самое лучшее средство отдалиться от семейных драм.

Паскаль хохочет. В подсознательном плане, к которому его подводит смех – это одна из его главнейших добродетелей, – я зачитываю ему следующий отрывок: «Вы уже не одиноки, поскольку я помогу вам в вашем предприятии. Более того, эту революцию не так трудно совершить, поскольку я сознательно использовала термин “вернуть” (ваш пенис), словно речь идет о банальной технической проблеме».

Но в следующий раз он является с ужасающей новостью. Этот семейный крест, с которого он так долго слезал, перешел к его матери, ревностной католичке, ибо у нее обнаружился рак, который через несколько месяцев унесет ее в могилу.

Если интересоваться религиями с точки зрения физического и душевного здоровья, что является законным, то Запад иногда выглядит откровенно больным из-за «Христовой страсти», а также «первородного греха».

Осмелюсь утверждать, что эти верования могут быть крайне патологичными в многочисленных случаях с индивидуумами, которые не сумели по-настоящему освоиться с духовным измерением. Не каждый рожден, чтобы стать матерью Терезой!

Обобщенное понятие греха образует основу того, что в иных культурах, в основном восточных, может рассматриваться в качестве западной трагедии. Трагедия – это заведомо греховный подход к физической любви, неблагодарное отношение к дарам жизни и мрачное и пугающее отношение к смерти. Западная трагедия есть депрессивное видение мира.

Я испугалась на какое-то время, что Паскаль впадет в состояние виновности, которое надолго замедлит его развитие, но он пришел на следующий сеанс в оранжевой рубашке и с радостной улыбкой, несмотря на печальные семейные обстоятельства. Он окончательно выбрался из могилы и начал мечтать о менее одиноком будущем, поскольку у него, словно случайно, состоялась долгожданная встреча.