О смерти и умирании

Если пациент умирает, я считаю жестокими и неуместными разговоры о любви Божьей. Когда мы теряем близкого человека, да еще и находимся в цейтноте, не успеваем подготовиться к грустному событию, то обычно испытываем ярость, гнев, отчаяние. Эти чувства не должны оставаться под спудом. После того, как члены семьи покойного дали согласие на вскрытие, обычно никому до них больше нет дела. Они бредут по коридорам клиники, ощущают горечь, злость, а то и просто находятся в ступоре. Люди не всегда могут справиться с жестокой реальностью. Первые несколько дней после смерти, как правило, бывают заполнены всякой суетой, организационными мероприятиями; прибывают дальние родственники. Но вот проходят похороны, родственники разъезжаются, и наступает опустошение. Именно в это время родные покойного испытывают максимальное чувство благодарности к тем, кто готов с ними поговорить, особенно – если этот человек недавно общался с покойным, может рассказать о каких-то забавных случаях из его недавнего прошлого. Такие беседы помогут близким умершего преодолеть шок, справиться на первых порах с горем, постепенно прийти к принятию действительности.

Многие родственники остаются в плену воспоминаний, погружаются в несбыточные мечты, частенько разговаривают с умершими, словно те еще живы. Подобным образом они не только добровольно уходят в изоляцию, но еще и усложняют для себя восприятие реальности после смерти близкого человека. Однако для некоторых это единственный способ пережить потерю. Жестоко высмеивать таких людей, пытаться день за днем возвращать их к реальности, которую они не могут принять. Куда полезнее было бы понять их потребности, выводить их из мира иллюзий и изоляции постепенно. Я много раз наблюдала подобное поведение у вдов, потерявших мужей в молодом возрасте, к чему женщины были совершенно не подготовлены. Это типичное явление для времен войны, когда молодые люди умирают часто. С другой стороны, мне думается, война сама по себе готовит родственников фронтовика к тому, что он может не вернуться. Именно поэтому в такой период люди гораздо более адаптированы к факту возможной потери близкого человека, чем, к примеру, к неожиданной кончине молодого парня, умирающего от стремительно прогрессирующей болезни.

Наконец, нужно упомянуть и о детях, ибо о них часто забывают. Нельзя сказать, что до них никому нет дела, скорее, верным станет обратное утверждение. Далеко не каждый способен говорить о таких вещах с ребенком спокойно. У маленьких детей свое представление о смерти, поэтому их обязательно нужно принимать во внимание, необходимо с ними общаться, понимать те мысли, что они пытаются выразить. До трех лет ребенок сосредоточен на страхе разлуки; далее к этим мыслям присоединяется страх физического ущерба. Именно с трех лет малыш обретает мобильность, совершает первые вылазки «в мир», начинает кататься на велосипеде. На улице он может стать свидетелем гибели домашнего животного под колесами машины, впервые увидит, как кошка потрошит красивую птичку. Ребенок в этом возрасте озабочен целостностью своего тела, опасается всего, что может нанести ему физический ущерб.

К тому же, как описано в Главе I, смерть в глазах малыша в возрасте от трех до пяти лет не является постоянно действующей реальностью. Для него она – явление преходящее, вроде укрывания роз на зиму. Весной ведь роза расцветет снова.

С пяти лет ребенок ассоциирует смерть со злым существом, букой, который приходит, чтобы отнять любимого человека. Малыш все еще приписывает смерть исключительно внешнему воздействию.

С девяти до десяти лет у ребенка начинает формироваться реалистический подход к восприятию, он уже осознает, что смерть является биологическим процессом, отменить который невозможно.

Реакции детей на смерть кого-то из родителей многообразны: одни замыкаются в молчании, уходят в себя, другие безудержно и громко скорбят, привлекают к себе внимание, пытаясь найти замену любимому, жизненно важному человеку. Ребенок еще не умеет различать желание и действие (о чем мы рассказывали в Главе I), поэтому чувствует вину и раскаяние. Он взваливает на себя ответственность за то, что якобы убил родителей, боится страшного возмездия. С другой стороны, ребенок достаточно спокойно расстается с умершим человеком, подкрепляет свое отношение заявлениями типа: «Она весной приедет к нам в отпуск». Он может тайком подложить в гроб яблоко, чтобы матери хватило еды в недолгой отлучке. Расстроенные взрослые могут не понять действий малыша, упрекнут его, заставят что-то исправить. В этом случае горе ребенка не находит выхода и в дальнейшем нередко становится источником эмоциональных нарушений.

Переживания подростков и взрослых отличаются незначительно. Пубертатный возраст – период сложный, а если в это время еще и умирает кто-то из родителей, то подобное испытание подростку часто не по силам. Его обязательно следует выслушать, позволить выплеснуть эмоции: вину, гнев, печаль.

Разрешение от горя и гнева