О смысле жизни

Вотъ та точка зрнія,? на развитіи ея мы еще подробно остановимся? съ которой и . Сологубъ иногда принимаетъ міръ и осмысливаетъ существованіе. Не черезъ двсти-триста лтъ, не въ Zukunftstaat'е лежитъ цль человческой жизни, цль жизни каждаго человка и всего человчества, а въ каждомъ данномъ момент. И если въ каждый данный моментъ въ моемъ «я» перескаются цль, слдствіе, средство и причина, то мн, для сознанія осмысленности своей жизни, остается только и въ каждый данный моментъ и въ ту сумму ихъ, которая зовется моей жизнью, вмстить рядъ наиболе полныхъ, широкихъ и глубокихъ переживаній. Цль? въ настоящемъ, и этимъ оправдывается жизнь; это сознаетъ Нюта Ермолина («Тяжелые сны»), за которой несомннно стоитъ самъ . Сологубъ? недаромъ же онъ эту Нюту торжественно именуетъ «Моею вчною Невстою»… А Нюта и является именно выразительницей мысли о цли въ настоящемъ, объ осмысленности жизни какъ таковой. «Я люблю радость,? говоритъ она,?…и все въ жизни. Хорошо испытывать разное. Струи моэта и боль отъ лозины? во всемъ есть полнота ощущеній»… Этой полнотой ощущеній и осмысливается жизнь, какъ еще ясне высказываетъ Нюта въ своемъ разговор съ Логинымъ. Послдній утверждаетъ, что жизнь въ одно и то же время и необходима и невозможна. «Невозможность жизни!? перебиваетъ Нюта:? живутъ же…

— Живутъ? Не думаю (отвчаетъ Логинъ). Умираютъ непрерывно? въ томъ и вся жизнь. Только хочешь схватиться за прекрасную минуту? и нтъ ея, умерла.

— Какая гордость! Зачмъ требовать отъ жизни того, чего въ ней нтъ и не можетъ быть? Сколько поколній прожило и умерло покорно.

— И уврены были, что такъ и надо, что у жизни есть смыслъ? А стоитъ доказать, что нтъ смысла въ жизни? и жизнь сдлается невозможной…

— Нтъ, я съ этимъ несогласна. У жизни есть смыслъ, да и пусть нтъ его? мы возьмемъ и нелпую жизнь и будемъ рады ей.

— А въ чемъ смыслъ жизни?..

— Смыслъ жизни,? сказала наконецъ Нюта,? это только наше человческое понятіе. Мы сами создаемъ смыслъ и вкладываемъ его въ жизнь. Дло въ томъ, чтобъ жизнь была полна? тогда въ ней есть и смыслъ и счастье»…

Логинъ не хочетъ принять такой жизни, которая не иметъ объективнаго смысла; однако и въ его уста авторъ вкладываетъ то убжденіе, что цли мы должны искать не въ будущемъ, а въ настоящемъ. «У насъ въ лсахъ? говоритъ ему Нюта? цвтетъ теперь много ландышей: блые въ прозелень цвты, милые такіе. А вамъ случалось видть ихъ ягоды?

— Нтъ, не доводилось.

— Да и мало кто ихъ видлъ.

— А вы видли?

— Я видла. Ярко-красныя ягоды. И никто-то, почти никто ихъ не видитъ: ребятишки жадные обрываютъ цвты и продаютъ.

— Здсь лучше цвтъ, чмъ плодъ,? сказалъ Логинъ:? красота цвтка? достигнутая цль жизни ландыша»…

Господа объективисты? мистики или общественники, безразлично? съ ужасомъ отшатнутся отъ подобнаго воззрнія и судорожно ухватятся за вру въ Бога или за вру въ человчество. Они ищутъ объективнаго смысла жизни и утверждаютъ, что, говоря фигурально, цль жизни ландыша именно плодъ, а цль жизни человка? потомство, человчество, душа, Богъ… Но въ Бога и душу надо врить? и «блаженны врующіе», а ссылка на человчество и потомство? вдь это отсыланіе отъ Понтія къ Пилату. Попытка найти объективный смыслъ жизни вн области вры? попытка съ негодными средствами; смыслъ жизни? исключительно субъективный и другимъ быть не можетъ. И тщетно стремленіе объективистовъ, не желающихъ принять субъективный смыслъ жизни, перенести объективный смыслъ за грани исторіи и за грани земной жизни: жизнь должна имть объясненіе въ самой себ, или такого объясненія вовсе нтъ. Недаромъ поэтому . Сологубъ, въ своей трагедіи «Даръ мудрыхъ пчелъ», заставляетъ тни умершихъ искать смысла своей минувшей жизни въ ней самой, а не въ туманахъ Аида. Персефона тоскуетъ по живой жизни, и тни умершихъ вспоминаютъ объ этой жизни, какъ имвшей ясный субъективный смыслъ:

Персефона. О, живое вино человческой жизни, проливаемое въ изобиліи!

Тни умершихъ. Мы страдали.

Персефона. О, живая сндь человческой плоти!

Тни умершихъ. Мы хотли.

Персефона.

О, тло земное, пронизанное солнцемъ!

Тни умершихъ. Мы любили.

Персефона. Мойры, жестокія, какую ткань вы мн ткете!

Тни умершихъ. Мы свершили весь нашъ путь. Не ждемъ ни радости, ни печали.

Мы страдали, мы хотли, мы любили? такъ говорятъ о себ тни умершихъ; не въ прошедшемъ, а въ настоящемъ времени повторяемъ о себ эти же слова мы, живые люди. Мы страдаемъ и наслаждаемся, мы любимъ и ненавидимъ, мы боремся и побждаемъ или погибаемъ; въ полнот этихъ переживаній? весь смыслъ нашей жизни, другого не было, нтъ и не будетъ.

X