О театре и не только

Как-то пригласил Давида Никитича Кугультинова на черновой прогон спектакля «Карамболь». Мэтр сказал про увиденное: «Это жизнь. Вы правильно сделали, что поставили эту пьесу». Карамболь – это бильярдная игра. И вот герой попадает не в ту лузу. Играл героя Сельвин Дорджи. Роль близка ему по психофизике, по внутреннему состоянию героя. Но, к сожалению, роль не доросла до трагического накала. Хотя по тексту и по жизненной ситуации была близка ему. Роль получилась немножко поверхностной, бесхребетной. Сельвин был талантливый, начитанный, но, к сожалению, как человек соскочил с поезда жизни раньше своей остановки. Актёр с хорошими данными. Когда Сельвин поступал в институт, то это была находка для калмыцкого театра. Сельвин был совестливым, правдивым. Не любил предательства. Не кривил душой. Я его уважал за его человеческие качества. Но что-то не заладилось. А жаль. Да мы все чего-то не довершили, не так вершили свою судьбу. В спектакле «Карамболь» Довгаева Людмила играла роль жены непутевого мужа. Люда по роли говорила: «Вот этими ручками я всё делала, поднимала хозяйство» … И так далее – примерно в этом духе. Шёл голый текст. Я ей говорю: «Целуй руки в этот момент». Говорит и целует руки. Актриса, почувствовав конкретную физическую задачу, вскочила в образ, и получилась та забитая женщина, которая колготится и не может вырваться из плена житейских невзгод. Актриса и в жизни с характером сделала образ узнаваемый, с начинкой. В образе Янкуры в спектакле «Кенз байн» Довгаева тоже купалась в актёрских красках. И не надо было Янкуру гримировать. Её внутреннее состояние было «выстроено», и внешность не играла роли. Актриса темпераментная, знает язык и плавно вошла в поколение старших. Она нужный для театра творец, а её, к сожалению, сократили. Ох, уж эти молодые «новаторы» от искусства. Пока писалась эта книга, Довгаеву опять взяли в театр, фарс. Наглядная ахиниада. Зачем было бередить её «молодое сердечко» и вызывать смех у коллег? Странное сознание у некоторых новаторов.

Творец живёт не в отдалении,

А близко видя наши лица,

Он гибнет в каждом поколении

И в каждом заново родится.

Игорь Губерман

Про тех, кто не на сцене

В театре два главных лица – главный режиссёр и директор. В театре главный – творец, а директор – хозяйственник, финансист. И не должно быть наоборот, как у нас зачастую бывает. Лицо театра создаёт творец, режиссёр. В других учреждениях, не творческих, правит бал директор.

Директора и технических работников зритель не знает и не видит.

Их интересуют актёры. Хорошо, если в городе знают главного режиссёра. Это плюс театру.

Начну с директоров. К сожалению, в мою бытность у нас в театре почему-то главенствующим был директор. Он и председатель худсовета. Такого не должно быть.

Тандем «режиссёр – директор» – хорошо. Но режиссёр должен быть лидером во всём. В театре, на худсовете, на телевидении, на совещаниях-коллегиях, президиуме и даже, извините, на банкетах. Я не умаляю достоинств директора, но прерогатива в театре всё-таки за главным режиссёром.

Итак, о директоре театра. За 45 лет служению театру я проработал с 14 директорами и с девятью главными режиссёрами. А может и больше. Некоторые никакой след не оставили. Первым директором театра при моём начинании был Борис Шургучиевич Болдырев. Хороший был человек, хозяйственник, дипломат, эффектный визуально. А сейчас, после объединения театров, директор Шураева Галина Борисовна. Галина закончила ГИТИС и она единственный в республике кадр, имеющий диплом по специальности театра. Она была директором Русского театра, ТЮЗа и сейчас генеральный директор Национального театра. Иногда мы даём расти и прогрессировать человеку. Не всё же время прессовать и утюжить. В театре Шураева со школьной скамьи. В юности она постоянно пропадала в театре. Мать её работала у нас. Мать, Любовь Нузановна, достойна отдельной главы. Директор Шураева начинала работу в театре с азов. «Я директор», – она теперь имеет право так говорить. Специалист, в меру добрая, с юмором, контактная, с дипломатическими задатками. Она говорит: «Я добрая в быту, на работе я жёсткий человек». Хороший принцип. Единственное напутствие молодому директору с большим стажем – все поступки и действия сопрягать с идеей: только во благо театра, только не во вред театру, единственному в мире. Так что вперёд и с песней.